"Франциско де Кеведо. История жизни пройдохи по имени Дон Паблос, пример бродяг и зерцало мошенников" - читать интересную книгу автора

- Плохо только то, Сиприана (так звали ключницу), - сказал я ей для
вящего правдоподобия, - что в этом деле я сам подвергаюсь большой опасности.
А вдруг инквизиция решит, что провинился-то я, да и наделает мне
неприятностей? Лучше отнесите вы их сами, а то я, ей-богу, боюсь.
- Пабло, - взмолилась она, - бога ради, смилуйся надо мной и отнеси их
сам, с тобой ничего не может приключиться.
Я дал ей время как следует попросить меня и наконец сделал так, как
хотел: забрал цыплят, спрятал их в своей комнате, прикинулся, что ушел со
двора, а затем вернулся и сказал:
- Все обошлось лучше, чем я думал, он было хотел пойти со мною, чтобы
взглянуть на виновную, но я его ловко обдурил и все устроил.
Она наградила меня тысячей поцелуев и еще одним цыпленком, а я
направился туда, где были уже спрятаны его товарищи, и заказал одному
харчевнику приготовить из них фрикасе, которое и было съедено в компании
других слуг. Ключница и дон Дьего, однако, дознались об этой проделке. Весь
наш дом был от нее в восхищении. Владелица же цыплят расстроилась чуть не до
смерти и с досады едва не выдала все мои покражи и утайки, но ей все же
пришлось умолчать.
Видя, что отношения мои с ключницей ухудшаются, я, не имея больше
возможности надувать ее, стал приискивать новые способы развлекать себя и
принялся за то, что студенты называют "хапаньем на лету".
Тут со мной приключились забавнейшие происшествия. Шествуя как-то около
девяти часов вечера, когда прохожих уже бывает мало, по главной улице
города, увидел я кондитерскую, а в ней на прилавке корзину с изюмом. Я
вскочил в лавку, схватил корзину и пустился наутек. Хозяин кинулся за мною,
а за ним его приказчик и соседу. Таща тяжелую добычу, я понял, что хотя
расстояние между нами и порядочное, но они меня непременно догонят, а
потому, завернув за угол, уселся на корзину, поспешно прикрыл ногу плащом и,
держась за нее обеими руками, прикинулся нищим и начал причитать:
- Ой, как он отдавил мне ногу! Но, господи, прости ему.
Преследователи, услыхав это, подбежали ко мне, а я стал бормотать "Ради
царицы небесной" и то, что обычно говорят попрошайки, о недобром часе и об
отравленном воздухе. Они попались на удочку и стали допытываться:
- Не пробегал ли тут один человек, братец?
- Пробежал до вас, - отвечал я, - и чуть не раздавил меня, хвала
всевышнему.
Тут они бросились дальше в погоню, а я, оставшись один, дотащил корзину
до дому, рассказал о своей проделке, и, хотя все весьма ею остались
довольны, никто, однако, мне не поверил. Поэтому я пригласил всех на
следующий вечер полюбоваться моим налетом на такой же короб, и они
собрались, но, увидев, что короба стоят в глубине лавки и что их нельзя
достать с улицы руками, решили, что представление не состоится. К тому же
хозяин, наученный горьким опытом владельца изюма, был начеку. Подойдя на
двенадцать шагов к лавке, я выхватил порядочных размеров шпагу, вбежал туда
с криком "Умри!" и сделал выпад, целясь прямо в торговца.
Тот повалился на землю, моля отпустить его душу на покаяние, а я
пронзил шпагой один из коробов, подцепил его и был таков. Приятели мои
обомлели от этой выходки и чуть не померли со смеху, когда лавочник стал
просить их освидетельствовать его, ибо он, дескать, вне всякого сомнения,
ранен человеком, с которым только что повздорил. Но, оглядевшись и увидев,