"Вера Кетлинская. На одной из крыш (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

красного дерева был перевернут ножками вверх.
Аня подняла книгу. Шадерло да Лакло, "Опасные связи". Поискала, куда
бы положить книгу в этом разгроме. Положила на столик, присыпанный
штукатуркой. На стене увидела телефон. Было странно думать, что телефон
может быть невредим, когда все кругом разрушено. Она пробралась к нему по
хрустящему стеклу и набрала нужный номер. Голос сестры откликнулся
раздраженно:
- Ну, что?
- Как у вас там, Катюша? Что дети?
- Укладываюсь, и ничего не влезает, - сказала сестра утомленно, - а
дети мешают как могут. Витя! - крикнула она в сторону. - Сейчас же оставь
мясорубку, прищемишь палец! Вот видишь, я укладываю, а они хватают.
Приходи скорей, ради бога!
- У вас тихо?
- Приблизительно. А у тебя?
- Все в порядке, - сказала Аня и повесила трубку. Захотелось сесть и
прикрыть глаза. Не видеть ни дыры в потолке, ни обломков на полу.
- Кто там есть, наговорились вы или нет? - раздался неизвестно откуда
сердитый голос.
Аня испуганно оглянулась - в комнате никого не было.
- Потяните на себя, - снова сказал тот же голос. Диван зашевелился,
как живой.
Аня потянула диван за ножки, он повалился боком на груду мусора.
Незнакомый человек - морщинистый, серый, с близорукими глазами -
приподнялся и пошарил вокруг себя неуверенной рукой.
- Целы? - спросила Аня и села рядом, прямо на мусор и битое стекло.
- Чего же вы сидите? - проворчал человек. - Поищите лучше мое пенсне.
Они вдвоем шарили по полу, щепками разметая колкий мусор. Когда Аня
наткнулась на поблескивающую дужку пенсне, она была уверена, что стекла
разбиты вдребезги и старик будет в отчаянии. Но стекла были целешеньки.
Старик протер их рукавом, нацепил пенсне на переносицу и победно улыбнулся
Ане.
- Между прочим, - сказал он, - убить и разбить гораздо трудней, чем
кажется.
- Почему?
- А потому что и люди и вещи сопротивляются.
Он внимательно, с недоброй усмешкой оглядел свое разрушенное жилье.
Казалось, он и не расстроен, и не подавлен - разбили, ну и что? И вдруг
его лицо исказил ужас.
- Виолончель!
Аня проследила его взгляд. В углу, придавленный рухнувшей картиной в
золоченой раме, виднелся продолговатый футляр. Аня хотела подняться, но
почему-то совсем не было сил. Она доползла до угла и бережно высвободила
футляр. Старик схватил его, и Аня увидела завернутый в шелковый платок
инструмент, покоящийся на шелковой подушке. Дрожащие руки старика вынули
виолончель и стали ощупывать ее легкими прикосновениями. Потом старик
осторожно провел по струнам смычком, и морщинистое лицо его разгладилось,
за стеклами пенсне блеснул добрый свет, серые губы зашевелились, словно
подбадривая робкие звуки. Старик подкрутил колышки, снова несколько раз
провел смычком, прислушиваясь, и вдруг из его окрепших движений смычком