"Артур Кестлер. Призрак грядущего" - читать интересную книгу автора

покоя, подобно тому, как после грома по траве начинают мягко шлепать капли
дождя. Однако это ощущение скоро покинуло ее, и много месяцев подряд ей
снилось, как она сидит у матери на плечах, а потом летит вниз, в темноту.
Она пробуждалась от собственного вопля и с трудом понимала, что не издала ни
звука; крик застревал у нее в груди и оставался гам вместе с пылью от
высохших слез. При свете дня, чувствуя на себе озабоченный отцовский взгляд,
она напускала на себя призрачное веселье, похожее на кустарный грим. Первый
опыт ласк, на которых она настояла сама, оставил ее холодной. Выдохшийся
школьник спросил ее: "Если на тебя это совершенно не действует, какого черта
надо было все это затевать?" "Чтобы доказать самой себе, что я чиста", -
искренне ответила она.
Когда ей исполнилось пятнадцать лет, полковник получил назначение в
Англию в качестве военного атташе, и Хайди по ее собственному желанию отдали
в интернат при монастыре Ордена Пресвятой Девы, где матерью-настоятельницей
была сестра Джулии. Когда Хайди родилась, Джулия настояла, чтобы ее крестили
в католической вере; однако на этом интерес Джулии к религиозному воспитанию
дочери кончился. Теперь же, оказавшись за древними каменными стенами
монастыря на Котсуолдских холмах, девочка почувствовала, что перед ней
открывается иной мир - далекий, безмятежный, холодный: такой она
представляла себе жизнь на Луне. Даже запах ладана был для нее новостью. Его
сладковатые, чистейшие пары, как будто проникали во все ее поры, изгоняя из
нее все шлаки, подобно божественному бальзаму. Стараясь сберечь эту вновь
обретенную ясность и простоту, она сторонилась других девушек своего класса.
В большинстве своем они были англичанками и отставали в физическом и
умственном развитии от Хайди; рядом с ними она казалась самой себе взрослой
и опытной. В первый же месяц Хайди стала schwarmen * об учительнице
французского - симпатичной крепенькой монахине из Перигора и очень скоро
получила от нее весьма резкую отповедь. Сестра Бутийо шла одна по парку
после хоккейного матча - она была капитаном команды, - когда Хайди окликнула
ее и, схватив за руку, проговорила, задыхаясь:
______________
* [4] Мечтать (нем.).

- Вы играли божественно - о, я так вас люблю!
Монахиня остановилась, как вкопанная, вырвала руку и, залившись краской
гнева, словно Хайди сказала что-то оскорбительное, произнесла с сильным
французским акцентом, придававшим английским словам несвойственную им
округлость:
- Наречие "божественно" относится к Богу, а не к хоккею.
Они стояли на тенистой липовой аллее, рядом с каменной скамьей,
примостившейся под крашенным деревянным распятием.
- Если же вы обладаете таким избытком любви, лучше обратите ее на
Него. - Она указала на поникшую фигуру на кресте и собиралась продолжить
путь, когда заметила навернувшиеся у Хайди на глаза слезы. Она поколебалась
и закончила более ласковым голосом:
- Это самый лучший methode... У вас есть прекрасные английские переводы
псалмов. - Старательно выговаривая слова, она продекламировала: - Му soul
thirsteth for thee, my flesh also longeth for thee in a dry and lonely land,
where no water is *... Поразмысли над этим. - Ее хорошенькие губки, юные, но
уже цвета подвядших розовых лепестков, сложились в подобие улыбки: - Это