"Артур Кестлер. Призрак грядущего" - читать интересную книгу автора

ближе к истине, чем протухшая обывательская болтовня о либерализме и
демократии. Правда оказалась на стороне обывателей, хотя можно оказаться
правым по ложным причинам; мы же оказались не правы, однако можно
заблуждаться, рассуждая вполне здраво.
- О, заткнись ты со своей диалектикой! - бросил Жюльен.
Борис очнулся от невеселых размышлений.
- Вы хотите сказать, что в раю больше радуются одному раскаявшемуся
грешнику, чем десяти праведникам. Пусть меня повесят, но не могу взять в
толк, отчего это так. Отлично представляю себе десять праведников, всю жизнь
старавшихся оставаться честными, благородными, разумными, как вдруг -
всеобщее смятение, и вводят отвратительного типа, как наш Жюльен,
посвящавшего оды ЧК; он становится почетным гостем, и приличные люди должны
уступать ему дорогу. Покаявшийся грешник - это звучит хорошо и
богобоязненно, но пока вы писали оды во славу некоей организации, эта самая
организация обрекала мою жену и дочь на гибель в собственной крови и
экскрементах... Прошу прощения, я не хотел задеть вашу чувствительность, -
повернулся он к Хайди и прекратил кусать нижнюю губу.
- Слушайте! - взвилась Хайди, - ну почему вы все время набрасываетесь
на меня?
- Набрасываюсь? - повторил Борис. - Да, наверное, я плохо повел себя.
Потому, должно быть, что вы выглядите не ведающей горя... Простите меня, -
чопорно закончил он, обретая манеры старорежимного джентльмена. Его плечи
поникли.
Профессор откашлялся.
- Дело не в личных трагедиях, - сказал он. - Мы все прекрасно понимаем,
но это ничего не доказывает. - Он говорил агрессивно, с почти талмудистской
непримиримостью. Хайди подумала, что именно такое грубое обращение с Борисом
и есть самое милосердное, но было видно, что такого рода милосердие было в
натуре коротышки. Что может быть двусмысленнее милосердия хирурга? -
Ничего! - повторил Варди и резко взмахнул своей короткой ручонкой, -
единственный способ добиться конструктивности - избавиться от ложного
чувства вины по отношению к прошлому. В первый, самый обнадеживающий период
Революции, по другую сторону баррикад оставались одни реакционеры.
- Вот именно, такие реакционеры, как я, - сказал Борис. - Владельцы
нескольких акров плодородной земли, мужья своих жен и отцы малолетних
дочерей, которых надо было защищать, невзирая на доктрины.
Хайди показалось, что Борис говорит о жене и дочери, подобно еврею,
вспоминающему дедов, погибших при погроме, - зарабатывая на мертвых
политический капитал. Но разве не то же делает Церковь с ее культом
мучеников? А французы со своей Жанной или англичане с их немногочисленной
кучкой, спасшей миллионы? Мертвых никогда не оставляют в покое. Она
почувствовала себя совершенно изможденной, поникло все ее тело, даже грудь.
Она покосилась на свою блузку, чтобы проверить, так ли это.
- Уж вы-то, конечно, никогда не ошибались, - ядовито выговаривал поляку
Варди. - Вы и ваша каста всегда все знали. Мой двоюродный брат умер в вашей
тюрьме в Брест-Литовске, и, когда его хоронили, половина его лица оказалась
съеденной крысами. Он даже не был революционером - просто честный перед
Богом социал-демократ. Если мне придется выбирать между вашими и их крысами
или между проигрывателем-автоматом и "Правдой" - я до сих пор не знаю, что
лучше.