"Артур Кестлер. Призрак грядущего" - читать интересную книгу автора

обрели покой...
Немолодой слуга, похожий на упрощенное издание своего хозяина, вошел с
подносом и предложил гостям шампанское. Бокал для мсье Анатоля был налит
только до половины. Тот слабо запротестовал, не надеясь на победу и зная,
что ни гнев, ни мольбы не принесут пользы; повиснув на плече сына, он жадно
осушил стакан, как худосочный голодающий ребенок, дорвавшийся до молока.
- Кончено, - объявил он, не позаботившись объяснить, к чему относится
это высказывание - к шампанскому или городу. - Кончено, завершено,
употреблено. Преемственности настает конец, синтез нарушается, подобно
хрупко сбалансированному органическому веществу, облитому сильной кислотой.
Ибо именно это хрупкое равновесие северной индустрии, усердия и
расслабленного гедонизма, праздности южан сделало цивилизацию долины Сены
моделью для остального мира и научило его величайшему из всех искусств:
искусству жить...
В последовавшей за монологом мсье Анатоля недолгой тишине было слышно,
как Хайди сделала большой глоток, прежде чем спросить:
- Почему же вы не научили нас искусству умирать?
- Умирать? Это необходимость, а не искусство,
дитя мое.
- Откуда вы знаете? - воинственно спросила Хайди. Она начинала
приходить в себя после происшествия с Никитиным и роли школьницы, которую
только что заставлял ее играть мсье Анатоль. - Откуда вы знаете? - с
горячностью повторила она. - Искусство умирать, явленное Сократом, Христом и
святым Франциском, выше вашего искусства жить. Но вы разрушили это искусство
своим просвещением и "Республикой Разума". Нигде человек не уходит тяжелее,
в большей запущенности, чем во Франции, - как шелудивая собака. Я была в
"Сальпетриер" - это просто отвратительно!
Полковник мягко взял ее за руку, чтобы заставить замолчать. Мсье
Анатоль взглянул на нее в некотором смятении.
- Что за удивительное дитя! - прыснул он, поправляя свою черную
тюбетейку. - Американские девственницы все такие?
- Я не девственница! - возмутилась Хайди. Мсье Анатоль был потрясен до
глубины души.
- О, пардон... - только и вымолвил он.
- Моя дочь, - поспешил вмешаться полковник, - вышла замуж в
девятнадцать лет и некоторое время назад развелась. Она воспитывалась в
английском монастыре. Она хотела сказать, что... что смерть в безверии
малопочтенна...
- А-а, так вы католичка! - воскликнул мсье Анатоль. Хайди
почувствовала, что он вот-вот приступит к монологу о просвещении.
- Нет, - сказала она, с трудом сдерживаясь. - Но раньше была. - Она
умолкла.
К счастью, паузу заполнил громко заигравший неподалеку аккордеон. Все
неожиданно ощутили усталость - в том числе и мсье Анатоль, который,
казалось, уменьшился в размере, и отчаянно цеплялся за плечо заскучавшего
сына. Когда гости стали расходиться, он уже не протестовал. Хайди
почувствовала, что его рука похолодела и обмякла, как у захворавшей
обезьяны; он подумал, что, проглотив три, а то и четыре таблетки, сможет на
несколько часов уснуть, примерив ненадолго дожидающуюся его вечную пустоту.