"Жозеф Кессель. Яванская роза" - читать интересную книгу автора

она не дрожала. Казалось, ничто ее не волновало, ни внутренняя, ни внешняя
сторона жизни.
Вдруг я услышал ее голос, голос, который до сих пор оставался мне
неизвестным. Он оказался чистым, нежным, протяжным. Хриплый восточный налет
едва был уловим и звучал глухим аккомпанементом невидимого инструмента.
Изъясняясь по-французски, этот голос сказал мне:
- Жизнь моя, я люблю тебя.
Если бы Флоранс захотела парализовать во мне всякое желание, волю и
даже мозг, она не смогла бы проделать это лучше. Звучание ее голоса... язык,
на котором она заговорила... слова, которые она произнесла...
Во мне жило единственное чувство: недоуменное изумление человека,
который знает, что видит сон и в то же самое время не может поверить в это.
"Я на грузовом судне "Яванская роза". А это - в моем пальто - лежит
метиска Флоранс". Эту идиотскую фразу я мысленно повторил десять раз, сто
раз, уцепившись за нее, как единственно реальный элемент моего
существования.
- Ты мне не ответишь? - спросила Флоранс.
Она была права. Я был смешон и отвратителен.
Женщину не похищают, не бросают в сырую, липкую шлюпку, с тем чтобы
молча сидеть возле. Но напрасно я подстегивал, хлестал свое самолюбие, я
сумел только выдавить:
- Ты... ты не... значит, ты не знаешь английского?
Она рассмеялась и ответила:
- Я знаю английский тоже... очень хорошо... меня очень хорошо
воспитали. Во французском монастыре Йокогамы. - Она помолчала, затем горячо
продолжала: - Но раз я тебя люблю, то хочу говорить с тобой на языке твоей
матери.
Все это было невероятно абсурдным: ее объяснение в любви, мой ответ,
наше убежище, мое оцепенение - все.
Жестокий, дикий гнев встряхнул меня. Я схватил Флоранс за руки, грубо
сжал и, нагнувшись к ней, крикнул:
- Ты меня любишь! Что ты несешь! Ты считаешь меня идиотом. Ты меня
любишь! Не трудись лгать так грубо. Ты знаешь, я не нуждаюсь в этом. Ты меня
любишь! Я не прошу тебя об этом.
Не берусь утверждать, что в этой безудержной речи Флоранс уловила
оскорбления, но мне показалось, что ее руки слегка дрожали, когда она вновь
заговорила. Однако голос ее оставался ровным и нежным.
- Я не умею лгать, - сказала она. - Зачем лгать? Молчать гораздо легче.
И снова мне нечего было сказать, и тогда совсем тихо, почти по-детски я
спросил:
- Но возможно ли это? Ты меня, так сказать, не видела. Я никогда с
тобой не говорил.
- Это произошло в Кобе, на улице с откосом, - ответила Флоранс, не
меняя тона. - Это произошло, когда старый японец долго умирал, когда я
почувствовала себя на грани смерти и когда ты не помог мне. Я смотрела на
тебя. Но ты не двигался. В эту минуту я так любила жизнь, а ты был сама
жизнь. Тогда я ощутила потребность любить тебя.
Метиска глубоко вздохнула и сложила руки на груди. Я почувствовал это
движение, не видя его, так как темнота уже скрывала от меня Флоранс,
оставляя лишь смутные очертания.