"Питер Кэри. Моя жизнь как фальшивка " - читать интересную книгу автора ______________
* "Перикл" - пьеса Уильяма Шекспира, опубликованная в 1609 году. В оригинале слугу зовут Boult, в пер. Т. Гнедич - Засов. - Так, а за что же? - Его судили, - сумрачно продолжал Чабб, - за то, что он еврей. - Ты это слышишь, Микс? Что ты громоздишь, старина? Лишь бы самому не отвечать. Чабб снова сморгнул. - Да-да, послушайте. Факт остается фактом - Вайсс был еврей. Если б еще он был уродом, куда ни шло, но Вайсс был красивый, стройный. Высокий лоб, густые кудри. Немного тщеславен - ничего, что я так говорю? Ох, как он разбивал сердца свежих девушек из Мельбурнского университета, этих простушек с пляжей Портси и Фрэнкстона! Англосакс понимал бы, что за такой успех нужно извиняться, но Дэвид - Дэвид был слишком жиденыш, не умел вести себя посмирнее, не хотел раболепствовать. - Не забывай, Микс, - вмешался Слейтер, - это говорит его враг. - Нет-нет, - сказал Чабб, - я не был ему врагом. Худшим врагом Вайсса был он сам. Да еще верховный судья Виктории. А нажил он себе в нем врага необычным путем: влюбил в себя судейскую дочь-первокурсницу, а потом бросил. Уах, какой жестокий! Этого ты не знал, нет? Ты много чего не знаешь, Джон Слейтер. Сколько времени ты провел в Мельбурне? Неделю? А в Сиднее? Год? Верховный судья состоял членом Мельбурнского клуба. Слыхал про такой? Я тебе три факта назову. Первый: встань посреди Литтл-Коллинз-стрит и глянь вверх, на высокую кирпичную стену - по ту сторону увидишь самую верхушку высоченной вовнутрь. Третий: у тебя в тысячу раз больше шансов попасть туда, чем у богатейшего жида в Тураке... Уж не знаю, всех ли евреев невзлюбил сэр Дэвид Гиббонc или он винил в распятии Христа лично Дэвида Вайсса. В чужую голову не загляняшь-ла. Но он был членом Мельбурнского клуба и пустил все свое влияние в ход, чтобы раздавить бывшего дружка своей дочери, еврея. Слейтер с делано скучающим видом помахал официанткам. Стемнело, из дискотеки позади паба доносился грохот ударных, словно какое-то чудище било плоским хвостом по земле. Чабб не обращал внимания. Наклонившись над столом, подавшись вперед, он продолжал говорить, и все отчетливее проступали в нем черты серьезного юноши из Хаберфилда, который вымечтал себе изощренную столицу, где поэты беседуют исключительно о Благом и Высоком. - Зато хорошо известно, как Вайсса известили о его нелепом злосчастье, - сказал он мне. - Рассказать вам? Вы не против? Я кивнула. - "Личины" помещались над русским ресторанчиком на Экленд-стрит. Там собиралась богемная публика, теософы, приверженцы свободной любви, все поголовно в вельветовых штанах. Но когда явились копы - богему как ветром сдуло. Один только Вайсс сидел в конторе, на нем был шетландский свитер, униформа истого англосакса, в зубах - трубка с огромной чашей. Но будь он хоть в британской, на хрен, короне, это бы не спасло его от этих господ. Один был в мундире, но гораздо страшней оказался другой, в штатском. - Я - детектив Фогельзанг и прочее, а это - мой коллега, сержант Баркер. Уах! Вайсс, как тот несчастливец у Кафки, понятия не имел, в чем он |
|
|