"Филип Керр. Друг от друга ("Берни Гюнтер" #4) " - читать интересную книгу автора

доехал до порта Констанца в Румынии. И только там, сев на теплоход
"Румыния", я наконец встретил тех двоих из СД, оба они были сержантами,
которые по легенде представлялись журналистами, пишущими для "Берлинер
тагеблатт". Газета эта до 1933 года принадлежала евреям, а потом ее
конфисковали нацисты.
Главным был Герберт Хаген. Второго звали Адольф Эйхман [Речь идет о
Карле Адольфе Эйхмане (1906-1962) - нацистском военном преступнике,
непосредственно причастном к уничтожению миллионов евреев. После разгрома
фашистской Германии бежал в Аргентину. В 1960 г. был схвачен агентами
израильской разведки и приговорен к смертной казни]. Хагену было лет
двадцать с хвостиком, интеллигентного вида, выпускник университета; семья
его принадлежала к высшим слоям общества. Эйхман был несколькими годами
постарше; до того как вступить в партию и СС, он торговал бензином в Австрии
и сейчас рвался подняться повыше. Антисемитами оба были странными: их
властно притягивал иудаизм. У Эйхмана имелся большой опыт работы в отделе по
еврейскому вопросу, он даже говорил на идиш и большую часть плавания провел
за чтением книги Теодора Герцля "Еврейское государство". Идею этой поездки
подал Эйхман, и, к его удивлению и радости - он никогда прежде не выезжал
никуда из Австрии и Германии, - его начальники согласились. Хаген был
большим приверженцем идеологии нацизма и истовым сионистом, веря, что "самый
ярый враг партии - еврей" и в подобную же чепуху и что "решение еврейского
вопроса возможно только одно - очищение Германии от евреев". Слушать его
рассуждения на эту тему я терпеть не мог. Мне они представлялись бредом
сумасшедшего, будто рассуждения некоей злобной Алисы в Стране чудес.
Ко мне оба относились с подозрением, как я и предполагал, и не только
из-за того, что я не состоял в СД, но и потому, что я был старше них -
Хагена так вообще на десять лет. И вскоре они в шутку стали называть меня
"Папашей", что я сносил с достоинством. Во всяком случае, с большим, чем
Хаген, которого я в отместку (к великому удовольствию и развлечению Эйхмана)
стал называть Хирамом Шварцем, так звали юнца, недавно опубликовавшего свой
дневник, и это очень злило Хагена. В результате ко второму октября, когда мы
доехали до Яффы, Эйхман испытывал ко мне большее расположение, чем его более
юный и менее опытный коллега.
Внешность у Эйхмана была ничем не впечатляющая, и я еще тогда подумал,
что, пожалуй, он из тех, кто лучше смотрится в форме. А вскоре даже начал
подозревать, что форма и стала главной причиной его вступления в СА, а потом
в СС. Потому как для службы в регулярной армии, если в то время вообще
существовала армия, он вряд ли годился: росточка ниже среднего, с кривыми
ногами и худющий - дальше некуда. На верхней челюсти поблескивали две
золотые коронки, а в других длинных зубах было полно пломб. Голова
напоминала череп - почти точная копия черепа на кокардах эсэсовцев -
костлявая, с запавшими висками. Меня поразило: как же он похож на еврея! И
мелькнула мысль, что, пожалуй, его ярая антипатия к древней нации как раз
отсюда и проистекает.
С той минуты, как "Румыния" пришвартовалась в Яффе, для этих парней из
СД все пошло наперекосяк. Видимо, англичане заподозрили, что Хаген с
Эйхманом из немецкой разведки, и после долгих споров выдали им разрешение
сойти на берег всего на двадцать четыре часа - к сильнейшей досаде Эйхмана,
все планы которого рухнули. Мне визу, позволявшую оставаться в Палестине
тридцать дней, выдали незамедлительно и без проблем. Как в насмешку, потому