"Филип Керр. Друг от друга ("Берни Гюнтер" #4) " - читать интересную книгу авторадоехал до порта Констанца в Румынии. И только там, сев на теплоход
"Румыния", я наконец встретил тех двоих из СД, оба они были сержантами, которые по легенде представлялись журналистами, пишущими для "Берлинер тагеблатт". Газета эта до 1933 года принадлежала евреям, а потом ее конфисковали нацисты. Главным был Герберт Хаген. Второго звали Адольф Эйхман [Речь идет о Карле Адольфе Эйхмане (1906-1962) - нацистском военном преступнике, непосредственно причастном к уничтожению миллионов евреев. После разгрома фашистской Германии бежал в Аргентину. В 1960 г. был схвачен агентами израильской разведки и приговорен к смертной казни]. Хагену было лет двадцать с хвостиком, интеллигентного вида, выпускник университета; семья его принадлежала к высшим слоям общества. Эйхман был несколькими годами постарше; до того как вступить в партию и СС, он торговал бензином в Австрии и сейчас рвался подняться повыше. Антисемитами оба были странными: их властно притягивал иудаизм. У Эйхмана имелся большой опыт работы в отделе по еврейскому вопросу, он даже говорил на идиш и большую часть плавания провел за чтением книги Теодора Герцля "Еврейское государство". Идею этой поездки подал Эйхман, и, к его удивлению и радости - он никогда прежде не выезжал никуда из Австрии и Германии, - его начальники согласились. Хаген был большим приверженцем идеологии нацизма и истовым сионистом, веря, что "самый ярый враг партии - еврей" и в подобную же чепуху и что "решение еврейского вопроса возможно только одно - очищение Германии от евреев". Слушать его рассуждения на эту тему я терпеть не мог. Мне они представлялись бредом сумасшедшего, будто рассуждения некоей злобной Алисы в Стране чудес. Ко мне оба относились с подозрением, как я и предполагал, и не только Хагена так вообще на десять лет. И вскоре они в шутку стали называть меня "Папашей", что я сносил с достоинством. Во всяком случае, с большим, чем Хаген, которого я в отместку (к великому удовольствию и развлечению Эйхмана) стал называть Хирамом Шварцем, так звали юнца, недавно опубликовавшего свой дневник, и это очень злило Хагена. В результате ко второму октября, когда мы доехали до Яффы, Эйхман испытывал ко мне большее расположение, чем его более юный и менее опытный коллега. Внешность у Эйхмана была ничем не впечатляющая, и я еще тогда подумал, что, пожалуй, он из тех, кто лучше смотрится в форме. А вскоре даже начал подозревать, что форма и стала главной причиной его вступления в СА, а потом в СС. Потому как для службы в регулярной армии, если в то время вообще существовала армия, он вряд ли годился: росточка ниже среднего, с кривыми ногами и худющий - дальше некуда. На верхней челюсти поблескивали две золотые коронки, а в других длинных зубах было полно пломб. Голова напоминала череп - почти точная копия черепа на кокардах эсэсовцев - костлявая, с запавшими висками. Меня поразило: как же он похож на еврея! И мелькнула мысль, что, пожалуй, его ярая антипатия к древней нации как раз отсюда и проистекает. С той минуты, как "Румыния" пришвартовалась в Яффе, для этих парней из СД все пошло наперекосяк. Видимо, англичане заподозрили, что Хаген с Эйхманом из немецкой разведки, и после долгих споров выдали им разрешение сойти на берег всего на двадцать четыре часа - к сильнейшей досаде Эйхмана, все планы которого рухнули. Мне визу, позволявшую оставаться в Палестине тридцать дней, выдали незамедлительно и без проблем. Как в насмешку, потому |
|
|