"Филип Керр. Мартовские фиалки ("Берни Гюнтер" #1) " - читать интересную книгу автора

думаете, что я ужасно тщеславна, если выставляю все это напоказ, но я
терпеть не могу альбомов.
- Я вовсе так не думаю, - сказал я. - Это очень интересно.
Она одарила меня той ослепительной улыбкой, от которой тысячи немецких
мужчин, и я среди них, мгновенно немеют от восторга.
- Я очень рада, что вам пришлась по душе эта моя домашняя забава.
На ней была свободная пижама из зеленого бархата с длинным золотым
кушаком, украшенным бахромой, и зеленые сафьяновые шлепанцы на высоких
каблуках. Ее белокурые волосы были заплетены в косу и уложены узлом на
затылке, как этого требовала последняя мода, но, в отличие от большинства
немецких женщин, она не отказалась от косметики и сигарет. Ханжи из БДМ,
Союза немецких девушек, и Женской лиги таких вещей не одобрят, поскольку они
расходятся с нацистским идеалом женственности, однако я вырос в городе и
считаю, что простые, чисто вымытые румяные лица хороши только для деревни.
Как и большинство немецких мужчин, я предпочитаю женщин напудренных и
накрашенных. Конечно, Ильза Рудель обитала совсем в другом мире, о котором
обыкновенные немецкие женщины могли только мечтать. И она, наверное, думала,
что нацистская Женская лига - это какая-то хоккейная ассоциация.
- Прошу прощения за то, что вас задержали в вестибюле, но, вы знаете,
этажом выше живут Магда и Йозеф Геббельс, и поэтому наш дом охраняют. Хотя
это и связано с определенными неудобствами, но вы сами понимаете... Кстати,
я сейчас вспомнила, что обещала Йозефу послушать его речь, по крайней мере
начало. Вы не возражаете?
Вопрос, конечно, прозвучал странно, поскольку его можно было задать
только людям, которые находятся в коротких отношениях с министром
пропаганды, нашим народным просветителем, и его женой. Мне оставалось только
согласится.
- Я не против.
- Послушаем самое начало, - сказала она, включая радиоприемник
"Фиалка", стоявший на баре из орехового дерева.
- Кстати, что бы вы хотели выпить?
Я сказал, что предпочитаю виски, и она не поскупилась, так что я мог бы
поместить в бокал вставную челюсть целиком. Себе она налила из высокого
кувшина голубого стекла "Кубок" - любимый напиток берлинцев в летнюю жару -
и устроилась рядом со мной на диване, который своими формами и цветом
напоминал недозревший ананас. Мы чокнулись и выпили, приемник тем временем
нагрелся, и комната наполнилась мягким голосом человека, который жил этажом
выше.
В начале своей речи Геббельс упрекнул иностранных журналистов в том,
что они слишком увлечены критикой и тем самым создают у своих читателей
искаженное представление о жизни в новой Германии. Он сделал несколько
дельных замечаний, которые вызвали смех и аплодисменты у аудитории,
смотревшей Геббельсу в рот. Рудель неуверенно улыбнулась, но ничего не
сказала, и я так и не понял, понимает ли она, о чем вещает ее хромоногий
сосед. Затем он заговорил на повышенных тонах, обрушившись на изменников -
для меня осталось неясным, кого он имел в виду, - которые наносят ущерб делу
национальной революции. Здесь Ильза с трудом подавила зевок. Наконец, когда
Йозеф перешел к своей любимой теме - славословию в адрес Гитлера, она
вскочила и выключила радио.
- О Боже, я думаю на сегодня речей достаточно. - Она подошла к