"Джек Керуак. Протекая сквозь... (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

"Ух ты - ну и что потом?"
"Я стану настоящим уважаемым поэтом к которому люди будут прислушиваться -
и я буду проводить спокойные вечера с друзьями, может в смокинге даже -
выйду из дома и куплю в супермаркете все что захочу - на меня будут
смотреть с уважением в супермаркете!"
"Ладно, а потом?"
"И ты тоже можешь поехать сейчас и договориться о публикации сразу же, эти
придурки тормозят ее просто потому что не врубаются. Твоя "Дорога" это
великая и безумная книга которая изменит Америку! Они даже денег смогут на
ней заработать. Ты будешь танцевать голый на письмах поклонников. Тебе
будет не стыдно встретиться с самим Бойсвертом. Все эти крутейшие Фолкнеры
и Хемингуэи призадумаются глядя на тебя. Время пришло! Понимаешь?" Он
стоит воздев руки как дирижер симфонического оркестра. Его глаза застыли
на мне гипнотически и безумно. (Однажды, накурившись, он сказал мне
серьезно "Я хочу чтобы ты слушал меня, как если бы мои слова разносились
на всю Красную Площадь!") "Агнец Америки будет взращен! Как Восток может
уважать страну в которой нет своих Поэтов-пророков! Агнец должен быть
взращен! Громадным трепещущим Оклахомам нужны поэзия и нагота! И да
воспарят самолеты от сердца нежного к сердцу открытому! Нужно раздать этим
слюнявым размазням в офисах по цветку розы! Нужно послать пшеницу в Индию!
Кукольные спектакли нового битнического классицизма46 должны разыгрываться
на автобусных вокзалах, или у Капитолия47, или в туалете на Седьмой авеню,
или в гостиной миссис Рокко в Восточной Загогулине, ну и так далее"
подергивая плечом в такт словам с напористостью старого нью-йоркского
тусаря втюхивающего кому-то свою телегу, с судорожно пульсирующей жилкой
на шее...
"Ну ладно, может я и поеду с тобой".
"Может, ты даже найдешь себе девушку в Нью-Йорке, как раньше - Дулуоз,
твоя беда в том что у тебя несколько лет не было своей девушки. Почему ты
вбил себе в голову что у тебя такие грязные мерзкие руки что они
недостойны касаться белой бархатной кожи девушки? Все они хотят чтобы их
любили, у них всех трепетные человеческие души и они боятся тебя потому
что ты так глядишь на них потому что ты сам их боишься".
"Правильно, Джек!" вклинивается Саймон. "Пора задать этим девахам
работенку точно эй давай не тормози парень!" подойдя ко мне и раскачивая
меня за колени.
"А Лазарус поедет с нами?" спрашиваю я.
"Конечно. Лазарус будет часами бродить вдоль по Второй Авеню разглядывая
буханки ржаного хлеба или помогать старикам добраться до Библиотеки"
"Он сможет читать газеты вверх ногами в Эмпайр Стэйт Билдинг" говорит
Саймон продолжая смеяться.
"Я смогу пойти за дровами на Гудзон", говорит Лазарус со своей постели
лежа с натянутой на подбородок простыней.
"Что?" мы оборачиваемся в изумлении, это первые его слова за последние
сутки.
"Я смогу пойти за дровами на Гудзон", завершающе произносит он с ударением
на "Гудзон", так будто бы это заявление никакому дальнейшему обсуждению не
подлежит. И все же повторяет это опять, еще один последний раз... "На
Гудзон". "Дрова" добавляет он, и вдруг бросает на меня насмешливый взгляд
искоса типа вот как я над всеми вами прикалываюсь но никогда и ни за что в