"Джек Керуак. Ангелы одиночества" - читать интересную книгу автора

А пока закаты бесятся во тьме безумными оранжевыми шутами, где-то на
юге, откуда тянутся любящие руки моих сеньорит, снежно-розовые дома ждут у
подножья мира там, в сребролучистых городах - твердая синевато-серая
сковородка озера, чьи туманные глубины ждут когда я проплыву над ними на
лодке Фила - Над ним все та же привычная картина - облачко, примостившееся
под бровастой выпуклостью высокомерной горы Джек, тысячи снежных футбольных
полей которой сливаются и розовеют, невообразимый ужасающий снеговик
застывший оцепенело у края бездны - Золотой Рог вдалеке все еще золотист на
фоне серого юго-востока - гигантский горб Старательской вглядывается в озеро
- Угрюмые облака наливаются чернотой готовые стать углем для кузницы, в
которой куется ночь, безумные горы маршируют на закат как пьяные мессинские
кавалеры в лучшие времена Урсулы, и я готов побиться о заклад, что и Хозомин
сдвинулась бы с места если б мы смогли уговорить ее, но она остается со мной
всю ночь и вскоре, когда звезды прольются дождем по снежным полям, она
станет безгранично горделива как никогда, черная и - уау-у! устремится на
север, где (точно над ее вершиной каждую ночь) Полярная Звезда вспыхнет
пастельно-оранжевым, пастельно-зеленым, ярко-оранжевым, ярко-синим, лазурным
пророческим созвездием своего убранства там, наверху, принадлежащим иному,
золотому миру -

Ветер, ветер -

И вот мой бедный старательный такой человеческий такой стол, за которым
я частенько сиживаю лицом к югу, бумаги, карандаши и кофейная чашка с
ветками горной ели и причудливой высокогорной орхидеей, вянущей за день -
мои ореховая жевательная резинка, табачный кисет, крошки, кипа жалких
журнальчиков, которые мне придется читать, и вид на юг со всеми его снежными
великолепностями - Ожидание длится долго.

На Голодном Хребте
палочки
Пытаются вырасти.

5

За день до моего решения прожить жизнь в любви, я был унижен, оскорблен
и все из-за этого скорбного сна:
"И не забудь купить кусок вырезки для бифштекса!" говорит Ма, давая
деньги Дени Бле, она посылает нас в лавку прикупить провизии для плотного
ужина, она решила полагаться теперь в основном на Дени Бле, потому что в
последние года я стал каким-то эфемерным и совершенно безответственным
существом, проклинающим богов сквозь ночной сон и в серых сумерках
шатающимся вокруг как дурачок с непокрытой головой - Это происходит в кухне,
все обговорено, я не говорю ни слова и мы отправляемся - В передней спальне
у самой лестницы умирает Папа, лежит на своем смертном ложе и уже
практически мертвый, и вопреки этому Ма хочет хороший бифштекс, хочет
обрести в Дени последнюю человеческую надежду, его деятельное сочувствие -
Па тонкий и бледный, у его ложа белоснежные простыни и мне кажется, что он
уже покойник - В сумерках мы спускаемся вниз и как-то добираемся до лавки
мясника в Бруклине на одной из улиц где-то в Флэтбуше - Боб Донелли уже тут