"Памела Кент. Шанс Гидеона " - читать интересную книгу автора

время она почувствовала себя смущенной, глупой, молодой... неопытной...
Первая встреча двух незнакомых людей обычно бывает не такой. У нее
исчезло приятное ощущение того, что на ней элегантный костюм с безупречно
подобранными аксессуарами и что прическа ей удивительно к лицу... а ведь она
знала, что к лицу, потому что большинство мужчин при первой встрече смотрели
на нее совсем не так. А тут ей не могли помочь даже знание стенографии и
высокая скорость машинописи.
В мужчине, который предстал перед ней теперь, было мало
человеческого... Почему вдруг она так решила? Да потому что сразу поняла
это, словно ее озарило. Поняла, когда он выставил за дверь собаку, не
извинившись за ее поведение... Когда не обратил внимания на поскуливание
старой псины, когда четко и отрывисто произносил фразы. И записка, которую
его мать послала ей, - просьба, высказанная тайком... Все это о многом ей
рассказало.
И, тем не менее, он был исключительно представителен. Высокий,
подтянутый, элегантный, слегка загорелый мужчина с каштановыми волосами и
густыми черными ресницами - поразительными ресницами, - которые приковывали
внимание к бесстрастным серым глазам. И хотя на нем была грубая твидовая
куртка для верховой езды и довольно потертые вельветовые брюки, рубашка
сияла ослепительной белизной.
Привередливый человек... возможно, даже чересчур привередливый.
- Вы мисс Ловатт, насколько я понимаю? - произнес он. - В последнюю
минуту в агентстве не решили послать кого-нибудь другого? У них есть такая
привычка.
- Нет, - ответила она, - я Ким Ловатт.
- Ким? - переспросил он, слегка приподняв брови.
- Мама любила читать Киплинга.
- Понятно, - сказал он, и по его тону она так и не смогла решить, не
собирается ли он теперь за это презирать ее мать.
Он подошел к столу и дотронулся до пишущей машинки.
- Вы знакомы с этой моделью?
- Она более современна, чем та, на которой я до сих пор работала, но,
не сомневаюсь, она мне понравится. Печатать на такой - просто одно
удовольствие.
Легкое удивление в его взгляде подсказало, что он не одобряет
восторженных высказываний.
- Мне нужно поговорить с вами о моей матери, - сказал он. - Она далеко
не инвалид, но доктор не разрешает ей переутомляться. Он приходит два раза в
неделю взглянуть на нее, и, если не считать этого, то она ведет вполне
нормальный образ жизни.
- Вы имеете в виду, что она не полный инвалид? - предположила Ким.
Гидеон Фейбер не подтвердил ее предположения. Он продолжал разговор с
той же легкой безучастностью в голосе, словно предмет, который они
обсуждали, не имел к нему близкого отношения.
- Вы здесь для того, чтобы помочь моей матери написать мемуары. Ей,
по-видимому, захотелось вновь пережить свое прошлое, и если законченная
рукопись окажется достойна публикации, мы постараемся найти издателя,
который осуществит самое заветное желание матери и облечет ее творение в
форму книги. На данной стадии я не могу вам сказать, насколько велики шансы
видеть эту книгу, так как у меня нет ясного представления, материал какого