"Памела Кент. Влюбленные враги " - читать интересную книгу автора

цветущими садами, и ей захотелось побыстрее сделать что-нибудь с
Ферринфилдом, чтобы он тоже заслужил право быть вставленным в подобную
книгу. Ведь этот дом - прекрасный архитектурный памятник, не хватает только
хорошего ремонта, чтобы ему снова заблистать во всей своей красе.
И в саду, конечно же, предстояло много работы - из того, что она успела
увидеть, было ясно, в нем царило полное запустение.
Она прислушалась к пронзительному завыванию ветра за окном,
придвинулась поближе к огню, который перед чаем развела в камине миссис
Билль, и всей душой пожалела, что сейчас рядом с ней нет сестры или подруги.
Они бы вместе коротали этот вечер посреди поблекшего великолепия Желтой
гостиной и постарались бы ничего не значащим разговором развеять давящую
тишину. Правда, тишина стояла только в комнате, в парке же, сгибая старые
деревья и яростно кружа опавшие листья, бушевала настоящая буря.
В семь часов она поднялась к себе, приняла ванну и вновь переоделась,
на этот раз в черное вечернее платье, оживив его строгость традиционной
ниткой жемчуга. Она знала, что черное ей идет, а жемчуг подчеркивает
необыкновенную нежность ее лица. Хоть она и выросла в Австралии на ферме,
немногие английские девушки ее лет могли сравниться с ней чистотой и
белизной кожи.
Когда Каприсия слегка краснела, оттенок ее щек напоминал о том, как
выглядит алебастровая ваза, внутри которой горит розовый светильник.
Если же Каприсия подкрашивала длинные ресницы, они обращали на себя
внимание, даже когда в комнате помимо нее находилось множество женщин. В
отсутствие оных, случись в обществе мисс Воган хоть один мужчина,
воздействие на него ее ресниц могло сказаться самым губительным образом.
Каприсию нельзя было назвать тщеславной, но она знала о впечатлении,
производимом ее ресницами и цветом лица, и воспоминания об одной-двух
нечаянных победах придало ей смелости, когда часы пробили восемь и пришла
пора спускаться к ужину.
От нее исходил тонкий аромат духов, и только ладони были слегка
влажными, когда, стискивая в одной руке платок, а другую судорожно сжимая,
она пересекла безмолвный холл, направляясь к двери, которая вела в Желтую
гостиную. Там Каприсия собиралась дожидаться приглашения к ужину.
Ее рука уже готова была отворить дверь, когда она сквозь щель заметила
свет внизу. Каприсия и сама точно не знала, что ожидает увидеть в гостиной.
Но только не то, что увидела. Миссис Билль упомянула днем, будто Ричард
Винтертон очень редко заходит в Желтую гостиную, ведь это, по существу,
дамская комната, однако она не удивилась бы, застав его там, стоявшего в
небрежной позе у камина и выглядевшего весьма неуместно в этой изысканной
комнате с бледно-желтыми портьерами и бескрайним желтым ковром.
Рот ее приоткрылся от изумления вовсе не потому, что он действительно
стоял у камина, куря одну из своих сигарет с крепким запахом. На небольшом
диванчике, обтянутом бледно-желтой парчой, у самого огня уютно расположилась
молодая женщина, одетая в очень узкое, облегающее, как вторая кожа, платье,
которое выставляло напоказ довольно пышную фигуру. Длинные ноги в узорчатых
чулках лилового цвета, материя, сверкающая, словно змеиная чешуя, несколько
рядов крупных бус, обнаженные руки, очень загорелые, как и густо накрашенное
самоуверенное лицо, глубокий вырез на груди, с блестящей аппликацией в форме
бабочки, казалось, выполненной прямо на теле, невероятная прическа,
воздвигнутая из ярко-рыжих волос, - все это мисс Воган мгновенно оценила по