"Оэ Кэндзабуро. Объяли меня воды до души моей... " - читать интересную книгу автора

впустить полицейских в прихожую, как весь их интерес переключился на убежище
и его обитателей. Они начали выспрашивать Исана, почему он поселился в этом
уединенном и странном сооружении. Объяснить полицейским истинную причину
было совершенно невозможно. Оказавшись в безвыходном положении, чтоб
защитить себя и Дзина, Исана проявил весь свой опыт и изворотливость,
которые в трудную минуту всегда приходят на помощь "независимому человеку" -
"homo pro se". Его жилище, объяснял он, включая и бункер, и надземную часть
здания, было сооружено, в порядке эксперимента, одной крупной строительной
компанией, когда еще в нашей стране планировалась постройка атомных убежищ и
намечалось их поточное производство. В ближайшие несколько лет весь этот
низинный район, где расположено убежище, будет отчужден для сооружения
скоростной автострады, а до тех пор строительная компания вменила ему в
обязанность жить в убежище и охранять ее законные права. Говоря это, он
достал коробку с документами и показал их полицейским.
Он знал, что имя, которое они найдут в документах, сразу охладит их
пыл. Полицейские и впрямь не остались равнодушными к известному в кругах
полиции влиятельному деятелю консервативной партии, которым являлся
президент строительной компании, тесть Исана. Поняв, что даже малейшие
подозрения в отношении него совершенно необоснованны, полицейские вернулись
к подробному рассказу об инциденте, нисколько не заботясь о том, какую бурю
вызовут в душе Исана их слова. После их ухода, когда Исана уже успокоился,
избежав лишних хлопот, связанных с необходимостью доказывать достоверность
своего объяснения, он вдруг ощутил, как жажда вожделенного и пока еще
неясного знамения все сильнее распаляет охвативший его тело жар. И хотя
знамение оставалось расплывчатым, трудноуловимым, оно, излучая чуть заметное
желтоватое сияние, неслось по орбите и рано или поздно должно его
настигнуть. Он проверил, заперты ли двери прихожей и кухни, убедился, что
ребенок спит, и, охваченный непонятным возбуждением и вместе с тем
угнетенный мрачной безысходностью, опустошенностью, заплетающейся походкой
подошел к люку, спустился по железной лесенке вниз и погрузил ноги в
красновато-коричневую мокрую землю тридцатисантиметрового квадрата. И,
чувствуя, как к нему возвращается ощущение реальности бытия, стал
восстанавливать в памяти рассказ полицейских. Собравшись после работы
выпить, полицейский агент решил сперва зайти домой - оставить бывший при нем
пистолет - и по дороге столкнулся с девчонкой. Может быть, как и тогда с
солдатами сил самообороны, ее целью тоже было добыть оружие: с виду никакой
опасности она не представляла, и хотя агента удерживало сознание служебного
долга, девчонка была очень уж соблазнительна, и он решил сделать вид, будто
она и впрямь завлекла его, и пойти с ней. Так все и получилось.
Сорокапятилетний опытный агент. Да и здоровый. Ты мне предлагаешь что-нибудь
хорошенькое? Ну так как? Девчонка стояла у самого входа в бар, вроде бы
сгорая от желания, опустив голову, и, слегка расставив ноги, засунула руки в
шорты, будто заправляла блузку. Быстро и тяжело дыша, точно это ей никак не
удавалось. Ну ладно, все будет в порядке, посочувствовал ей агент, взял за
руку раскрасневшуюся девчонку - она сразу прижалась к нему - и пошел с нею.
Идя с девчонкой, агент спрашивал себя, на самом ли деле она такая уж
бывалая и просто делает вид, будто сгорает от желания, надеясь соблазнить
его, или у нее действительно нет никакого опыта, и она вообще не знала
мужчины. Ему вдруг пришло в голову, что она девственница и от нее пахнет
лекарством. Интересно, какое лицо, какое тело у этой девчонки, которая,