"Гарри Кемельман. Пятница, когда раввин заспался " - читать интересную книгу автора

ремонта в чьем-то доме, - стояла на огороженной площадке перед храмом.
Можно было доехать до "Кубрика" и вернуться за какой-нибудь час. Стенли
никому не докладывался, но миссис Шварц сказала, что, быть может, ей
понадобится его помощь, чтобы украсить храм к предстоящему заседанию
сестричества, и Стенли решил не покидать рабочее место. Кроме того, если он
ввяжется в какой-нибудь нескончаемый спор в "Кубрике" (к примеру, о том,
чем лучше покрывать выходящие к морю фасады домов - дранкой или гонтом, или
о том, победит ли "Селтик" в чемпионате), ещё неизвестно, когда удастся
вернуться обратно.
Стенли умылся, достал из холодильника молоко и сыр и отнес их в свой
уголок в подвале, где стояли колченогий стол, койка и плетеное кресло,
вытащенное с городской свалки после очередного похода туда. Посещение
помоек было излюбленным занятием некоторых слоев местного общества.
Стенли сел к столу и принялся жевать бутерброды, запивая их молоком и
с легкой грустью разглядывая сквозь узкое оконце и редкие кусты ноги
прохожих - мужские в брюках и стройные, соблазнительные женские, затянутые
в шелковые чулки. Иногда он изгибался, чтобы попялиться на какие-нибудь
особенно красивые дамские ножки, после чего одобрительно кивал своей
седеющей головой и бормотал: "Красота-а... А?".
Стенли прикончил кварту молока и вытер губы шершавой волосатой
ладонью, потом встал с кресла, лениво потянулся и снова сел, теперь уже на
койку, после чего принялся чесать ребра и голову короткими сильными
пальцами, похожими на обрубки. Затем он лег и повертел головой, чтобы на
подушке образовалась вмятина. Несколько секунд Стенли таращился на трубы,
пересекавшие потолок будто кровеносные сосуды на анатомическом рисунке,
потом перевел взгляд на стену и приклеенную к ней коллекцию "художественных
фотографий" женщин на разных этапах разоблачения. Все были как на подбор -
грудастые, соблазнительные, в теле. Глаза Стенли блуждали по снимкам, губы
растянулись в удовлетворенной ухмылке.
За окном послышались женские голоса. Стенли перевернулся на бок,
чтобы посмотреть, кто пришел, и сумел разглядеть две пары ног, обтянутых
белыми чулками, а рядом - колесики детской коляски. Кажется, он знал этих
девушек: они проходили мимо довольно часто, и ему очень нравилось
подслушивать обрывки их разговоров. Ощущение было такое, словно он
подглядывает в замочную скважину. Почти такое же.
- ...ну, тогда заканчивай с делами, а потом садись на сейлемский
автобус, а я тебя встречу, и мы перекусим на автовокзале.
- Я вообще-то собиралась задержаться в Линне и сходить в "Рай".
- Но там крутят длиннющие фильмы, которые никогда не кончаются. Как
же ты доберешься до дома?
- Я проверяла, сеанс заканчивается в половине двенадцатого. Вполне
успеваю на последний автобус.
- А не боишься возвращаться так поздно одна?
- Этим рейсом ездит немало народу, а от остановки до дома всего пара
кварталов... Энджи, немедленно иди сюда!
Послышался дробный топот каблучков, и мгновение спустя ноги в белых
чулках скрылись из поля зрения Стенли. Он снова лег на спину и принялся
изучать фотографии. На одной была запечатлена смуглая брюнетка в поясе и
черных чулках. Стенли таращился на снимок до тех пор, пока брюнетка не
превратилась в блондинку, а черные чулки - в белые. Вскоре после этого