"Энциклопедия: Кельтская мифология " - читать интересную книгу автора

На это указывают и особенности самих преданий. Изучение легенд и
архаических текстов гэлов и бриттов, если опустить некоторые детали,
являющиеся позднейшими вставками, позволяет выявить их древнейшее ядро, что
ставит эти памятники в один ряд с творениями других народов, стоявших на
аналогичной ступени развития культуры. Да, их "местный колорит" можно
считать делом рук последнего их "редактора", однако их корни являются не
только более ранними, нежели Средневековье, но и дохристианскими и даже
доисторическими. Сам характер ранних гэльских преданий относится к той же
стадии развития творческой мысли, на которой возникли олимпийские боги и
титаны, Эзир и Йотун. Нам придется вернуться в далекое прошлое, к самым
истокам цивилизованной мысли, чтобы выявить параллели к таким преданиям, как
легенда бриттов, рассказывающая о боге солнца, который, после того как его
соперник в любви ранил его отравленной стрелой, превратился в орла, из
когтей которого с тех пор на землю падают куски падали (см. главу 18, "Боги
кельтов Британии").
Этот аспект архаических памятников кельтской литературы выявлен и
всесторонне изучен Мэттью Арнольдом в его книге "Исследования кельтской
литературы". Правда, автора в первую очередь интересуют валлийские предания,
но сказанное в равной мере относится и к гэльским мифам. "Первое, что
поражает нас при чтении Мабиногиона, - пишет он, - это то, насколько
беззастенчиво средневековый повествователь занимается плагиатом реалий
глубокой древности, многие из которых остаются тайной для него самого. Он
похож на крестьянина, строящего свою убогую хижину на месте дворцов
Галикарнасса или Эфеса; он строит, но его сооружение во многом состоит из
материалов, истории возникновения которых он либо не помнит, либо знает ее
только по поздним преданиям; камни, которые он использует, взяты им "из
других зданий": более древних, сложных, изысканных и величественных". Его
герои "вовсе не средневековые персонажи; они принадлежат к более древнему,
языческому миру мифов". То же самое относится и к условно историческим
персонажам трех крупнейших циклов гэльской мифологии: Туатха Де Данаан,
циклу, рассказывающему о героях Ольстера, и мифам о Финне и фианах.
Божественное происхождение этих героев затмевает их человеческие черты, а
сквозь маски их лиц проступают лики богов.
Однако боги на то и боги; к тому времени, когда были записаны легенды о
них (в том виде, в котором они известны нам), они приняли облик простых
смертных. В наиболее ранних версиях этих легенд, если бы их можно было
восстановить, они, без сомнения, предстали бы существами вечными, способными
менять свой облик и не знающими смерти. Однако позднейшие христианские
переписчики, будь то ирландцы или валлийцы, просто не могли этого допустить.
Этим объясняется уникальный парадокс мифов: смерть Бессмертных. Трудно найти
сколько-нибудь заметную фигуру в гэльском или британском пантеоне, чья
смерть или гибель не были бы описаны в каком-нибудь предании. Чаше всего они
гибли в грандиозных битвах сынов света с исчадиями тьмы. Однако их смерть в
более ранних мифах отнюдь не мешала им появляться как ни в чем не бывало в
позднейших. И лишь тогда, когда смерть наложит печать на уста последнего из
людей, хранящего предания о богах, можно будет всерьез говорить об их
смерти.


Глава 3.