"Кэти Келли. Если женщина хочет..." - читать интересную книгу автора

качестве подарка на сорокалетие. Утешало только одно: он должен был
понравиться Мэтту. Галстук прекрасно подходил к недавно купленному мужем
импозантному костюму, да и вообще к имиджу Мэтта, тоже очень импозантному.
Единственной неимпозантной вещью в гардеробе Мэтта Паркера была сама Хоуп.
"Может быть, беда именно в этом?" - с внезапной тревогой подумала она.
С недавних пор Мэтт перестал быть похожим на себя. Он всегда был
оптимистом, счастливчиком и везунчиком, но в последние недели постоянно
пребывал в плохом настроении, хмурился и был спокоен только тогда, когда
что-то делал. Он все время искал себе занятие - даже в тех редких случаях,
когда дети не дрались и появлялось время посидеть и спокойно поговорить.
Взвинчен - вот как это называется. Мэтт был взвинчен, и Хоуп терзали мрачные
предчувствия, что это имеет отношение к их семейной жизни. Или к ней самой.
Выйдя из магазина, Хоуп свернула за угол на Юнион-стрит и столкнулась с
толпой туристов, охавших и ахавших при виде каждого изящного георгианского
особняка из песчаника. Бат действительно был красивым городом, но Хоуп,
прожившая в нем пять лет, уже привыкла к его красотам. В первые шесть
месяцев она едва не свернула себе шею, любуясь местными
достопримечательностями, однако сейчас, как и все жители Бата, ходила по
городу, не обращая на памятники никакого внимания и проклиная туристов,
которые шатались по улицам, как школьники, сбежавшие с уроков.
Хоуп толкнула стеклянную дверь ипотечного банка Уизерспуна, зная, что
сейчас уже без двадцати три, а она должна была вернуться в четырнадцать
тридцать. Мистер Кэмпбелл, местный управляющий и большой педант, тоже знал,
сколько сейчас времени.
- Миссис Паркер, вы опоздали на десять минут, - негромко сказал он.
Хоуп сделала вид, будто ужасно запыхалась. Впрочем, после пробежки по
Юнион-стрит это было нетрудно.
- Мне очень жаль, мистер Кэмпбелл, - пролепетала она. - Сегодня моему
мужу исполняется сорок лет, и я покупала ему подарок...
- Ничего страшного, - успокоил ее управляющий. - Но чтобы это было в
последний раз.
Хоуп быстро прошла в комнату для служащих, положила покупки в шкаф,
сняла синее шерстяное пальто и поспешила занять место за стойкой.
- Как тебе удается опаздывать и при этом не злить нашего тирана? -
спросила Ивонна, сидящая за соседней стойкой.
- Потому что у меня невинное лицо, - ответила Хоуп, продолжая улыбаться
мистеру Кэмпбеллу через стеклянную перегородку, - а у тебя физиономия
проныры.
Хоуп знала, что подруга будет польщена. Ивонне нравилось быть пронырой.
Кроме того, она обладала чувством юмора и никогда не обижалась. В отличие от
второй лучшей подруги Хоуп, которую звали Бетси. Бетси обижалась на все и
непременно спросила бы, что имела в виду Хоуп, назвав ее пронырой. Сама Хоуп
просто не могла выглядеть пронырой. У проныр не бывает кудрявых от природы
русых волос - особенно если они окружают спокойное круглое личико с
удивленными большими темно-серыми глазами и маленьким ротиком, как у девочек
с портретов французских художников восемнадцатого века.
Мэтт однажды обмолвился, что полюбил ее за вид "не от мира сего". "Как
будто ты вышла из исторического телесериала, переоделась и оказалась в
двадцать первом веке", - сказал он. У Мэтта дар говорить необычные,
романтические вещи. "Он напрасно тратит свой поэтический талант, работая в