"Готфрид Келлер. Новеллы " - читать интересную книгу автора

подпоить я соблазнить Цюз Бюнцлин и, завладев ее приданым, получил
вожделению гребеночную мастерскую. Справедливости ради Келлер в концовке
сообщает, что, став видным человеком в городе, Дитрих не добился полного
счастья, ибо злая жена постоянно отравляет ему сладость его победы. Но тем
не менее в соревновании трех гребенщиков победил наименее добродетельный и
наиболее предприимчивый.
Таким образом, пассивности и непрактичности противостоит у Келлера, с
одной стороны, высокоморальная, "правильная" активность фрау Регель Амрайн,
с другой же стороны - аморальная, "плутовская" активность, сохранившая в
какой-то мере традиции шванка или новеллы эпохи Возрождения, где ловкий
пройдоха постоянно одерживает верх, играя на чужом простодушии. Особенно
силен этот мотив плутовства в "Сказке про котика Шпигеля".
Традиция ранней новеллы включает в себя известное сочувствие плуту он,
конечно, действует безнравственно, но ведь и его противник не ангел. В
борьбе двух аморальных сил сочувствие на стороне искуснейшего. Котик
Шпигель, живший у заботливой хозяйки, вырос типичным тунеядцем-зельдвильцем,
неприспособленным к жизни и не умеющим о себе заботиться. После смерти
хозяйки он голодает и едва не становится жертвой хитрого чернокнижника
Пинайса, который пользуется его беспомощным положением и навязывает ему
кабальный договор. Пинайс обязуется кормить кота, пока Шпигель не обрастет
салом, а затем Шпигель будет убит и колдун использует его сало для своей
черной магии. Но тут оказывается, что под влиянием смертельной опасности
учтивый и воспитанный Шпигель обретает незаурядную проницательность и, играя
на жадности Пинайса, сам околпачивает чародея. Теперь уже Шпигель играет
роль плута, а злобный маг оказывается потерпевшим. При этом традиционный
мотив плутовства сочетается с изощренной техникой новеллы XIX века.
Рассказанная Шпигелем перед самой казнью история о захороненном кладе
восходит еще к "Рейнеке-лису", равно как и сам образ животного-пройдохи,
выходящего сухим из воды. Но сколько в рассказе о Шпигеле реалистических
примет, выдающих его человеческое происхождение, сколько рассуждений и
намеков, адресованных современному образованному читателю, воспринимающему
сказочную форму как иносказание! Когда голодный кот в доме у чародея жрет
мышей и дроздов, это естественно. Но когда он рассуждает над дроздом в духе
героя "Шагреневой кожи" о том, что каждое удовлетворенное желание сокращает
его жизнь, что каждый съеденный им кусок способствует наращиванию сала и
приближает кота к гибели, это уже весьма далеко от шванка.
Когда Пинайс с ножом в руке требует у кота его сало, это, конечно,
иронически обыгранный образ шекспировского Шейлока, требовавшего свой фунт
мяса у купца Антонио. А когда "дикий полет страстей" - битва с соперниками и
изнурительные любовные игры с белоснежной подружкой - спасает кота от
потолстения и тем отодвигает роковую расплату, это опять-таки пародийно
обыгрывается мелодраматический тезис: любовь побеждает смерть.
Такая прихотливая игра со знакомыми литературными образами и мотивами,
сочетание возвышенных и серьезных мыслей с комической формой неизменного
"животного" мира сближает "Котика Шпигеля" уже не со шванком, а с новеллами
Э. Т. А. Гофмана с их романтической иронией. Образ же философствующего кота
непосредственно примыкает к известному роману Гофмана "Житейские воззрения
кота Мурра". Однако, в отличие от Гофмана с его превознесением художника и
культом искусства, Келлер стремится воспитывать у своих читателей вкус к
активной практической деятельности.