"Герхард Кегель. В бурях нашего века (Записки разведчика-антифашиста) " - читать интересную книгу автора

то вместо соски она совала мне в рот маленький полотняный мешочек с сахаром,
предварительно обмакнув его в водку. Своей стойкостью в более зрелом
возрасте по отношению к крепким спиртным напиткам я, очевидно, обязан и этой
столь рано начатой интенсивной тренировке. Однако моя мать сочла ее
почему-то совсем нецелесообразной и рассталась со смышленой помощницей.


Военные и первые послевоенные годы в Катовице

Затем моего отца перевели в Катовице, где он получил место в управлении
железной дороги и где я в августе 1914 года, через несколько дней после
начала первой мировой войны, пошел в первый класс местного реального
училища. Известие о начале войны застало моего старшего брата Курта и меня в
Бенчене (теперь Збоншинь) недалеко от Позена (теперь это Познань), где мы
проводили каникулы у дедушки и бабушки.
Сохранившееся в моей памяти возвращение в Катовице оказалось довольно
сложным из-за множества военных составов на железной дороге. И когда мы с
опозданием на сутки вернулись домой, отца уже не было. Его призвали сразу
же, как только объявили мобилизацию. Три года он провел на различных
фронтах, пока его в 1917 году из-за тяжелой малярии не отправили домой с
Балканского театра военных действий. Эта малярия еще многие годы давала о
себе знать частыми и неприятными приступами.
Мои воспоминания о годах в Катовице тесно связаны с первой мировой
войной и послевоенными неурядицами. В первый год войны для нас, первоклашек,
было очень увлекательно торчать часами у железнодорожного переезда, наблюдая
за состоявшими в основном из товарных вагонов эшелонами, увозившими пушечное
мясо на фронт, на империалистическую войну. Многие товарные вагоны с
пометкой "8 лошадей или 40 человек" были украшены "патриотическими"
лозунгами вроде: "Мы одержим победу над Францией", "Пусть бог накажет
Англию" или "Что ни выстрел - то русак, что ни удар штыком - то француз". Мы
радостно махали ручонками солдатам. Но когда один из мальчиков в нашем
классе рассказал, что все письма его матери к отцу вернулись обратно с
пометкой "получатель пал на поле чести", это перестало доставлять нам
удовольствие.
Поначалу по случаю крупных побед на войне, которых в первое время было
немало, нас отпускали домой из школы на несколько часов раньше, что нам
очень нравилось. Потом этот обычай постепенно забыли, потому что хвалиться
победами уже не приходилось. Веру населения в скорую победу и чудесный
победоносный мир все более подтачивали публиковавшиеся ежедневно в газетах
списки погибших и многочисленные сообщения о смерти раненых, которые
занимали целые страницы. Но для нас, школьников, было еще предостаточно
праздников - по поводу дня рождения кайзера, победы под Седаном или
основания империи. По таким поводам директор школы произносил речи, в
которых прославлялась война, а школьники выступали с "патриотическими"
песнями и стихами. Время от времени устраивались проводы на фронт учителей и
старшеклассников.
Как ни странно, у меня не осталось в памяти никаких личных впечатлений
о Ноябрьской революции в Германии. Я, кажется, тогда что-то слышал о
предшествовавшей ей революции в России, о свержении царя. Но это
интересовало меня лишь постольку, поскольку мои родители говорили в этой