"Дей Кин. Будь моей и умри" - читать интересную книгу автора

выбивались фонтаны воды. Дважды я чуть было не наткнулся на застрявшие
грузовики, а немного позже лишь чудом избежал столкновения с машиной,
которая неожиданно вынырнула из-за поворота, потому что из-за мутной пелены
дождя видимость была лишь на несколько десятков ярдов. И я был чертовски
рад, когда наконец увидел широко раскрытые и ярко освещенные ворота ранчо
Стива Миллета.
По эквалиптовой аллее я проехал к дому и остановился впритирку к темной
шестицилиндровой машине Миллета - спортивной машине иностранного
производства, специально оборудованной согласно желанию знаменитого
заказчика.
Само ранчо было под стать машине - и то, и другое стоило огромных
денег, но ранчо было, конечно, делом более прибыльным. Миллет вложил большую
часть своих денег, полученных им за три фильма, в землю, скупив огромные
пространства плодородных земель в долине. Он называл свое приобретение
"страховкой в старости". Но, по моему мнению, если он будет жить так же, как
и раньше, то к старости у него вообще ничего не останется. Для меня
оставалось загадкой, как он вообще до сих пор оставался в живых. Я знал
людей, которые предпочитали бы присутствовать на его похоронах сегодня,
нежели завтра, и если бы даже захотел пересчитать их по пальцам, мне бы
пришлось нанять для этого еще с полдюжины рук.
Ранчо было отличным, но, насколько я знаю - и вряд ли кто знал об этом
лучше меня, - Миллет за последние десять лет не вырастил тут ничего, кроме
греха. Урожай он собирал только в виде большеглазых молодых девушек.
Я затормозил, но продолжал сидеть в машине, душою оставаясь еще у себя
дома. Закурил сигарету, задумался о том, какие неприятности на этот раз
заработал себе наш "милый друг". Если они были действительно серьезными,
было бы совсем неплохо так и оставить его в этом дерьме, вместо того чтобы
вытаскивать из беды, вытирать его наманикюренные пальцы, прочищать его
классический нос, похлопывать по широкой мужской спине и подстрекать тем
самым на новые подлости. И вдобавок ко всему давать советы, учитывая
интересы киностудии.
Дождь теперь дружелюбно, почти интимно постукивал по крыше машины. Я
докурил сигарету, но не вылезал из машины. Мелькнула мысль вернуться домой,
позвонить Стиву и послать ко всем чертям. Правда, тогда студия порвет со
мной договор, - ну и черт с ними. Я ведь в любой момент могу возвратиться на
прежнюю работу в уголовную полицию. В полиции уже одно было хорошо: там нет
сложностей. Бродяга там считается бродягой, которого сажали за решетку, едва
появлялась возможность поймать его.
Из машины я видел сквозь стекла освещенный холл. Вечеринка, которые
постоянно устраивал Миллет в свойственном ему духе, была в полном разгаре.
За оконными стеклами, залитыми дождем, двигалось с полдюжины хорошеньких
"звезд", более или менее одетых. Увидел я и Пола Глэда, и еще трех или
четырех мужчин, которых я не знал.
У Глэда, владельца игорного клуба, сидела на коленях брюнетка с пышными
формами, она уже довольно крепко напилась, чтобы участвовать в игре "нажмем
на все звоночки". Но как бы интенсивно Глэд ни занимался этой брюнеткой, его
лицо игрока в покер все равно ничего не выражало и оставалось непроницаемым,
как обычно.
Может быть, Стив задолжал Полу Глэду? Но ради этого он не стал бы
будить меня в четыре часа утра. Кроме того, голос Миллета звучал тревожно,