"Марина Казанцева. Красный Кристалл ("Планета эльфов" #6)" - читать интересную книгу автора

- От людей?
- От меня, - призналась Гранитэль.
- ?!!
- Он не позволил мне поднять Алариха. И воспрепятствовал всеми мерами
такой возможности в дальнейшем - даже после своей кончины. Гедрикс долго
носил с собой Перстень, но потом избавился от него, надежно спрятав.
- Но почему?! Я думал, он любил Алариха!
- Любил.
- И тебя тоже он любил, - глухо ответил Лен, начиная проникаться
ощущениями тяжелой внутренней драмы давно сгинувшего героя.
Да, он мог представить себе длительный процесс постепенного душевного
одичания Гедрикса, память которого была глубоко поражена виной за гибель
двух существ, которых он любил. Трагедия, переживаемая им в себе, без
чьего-либо участия, сочувствия, понимания, изменила его характер, сделала
его угрюмым и необщительным. Он должен был оберегать от чужих глаз свою
тайну, которая звалась Исполнением Желаний, и сам не смел прибегнуть к
услугам Перстня. Только голос, бесплотный голос ушедшей любви сопровождал
его повсюду, пока не стал ему невыносим. Тогда он замуровал свой перстень в
какой-нибудь неприступной башне без входа и остаток жизни провел в скитаниях
без смысла и без цели. Как он мог позволить Гранитэли оживить Алариха, чтобы
сказать другу, которого от ужасной смерти и воскрешения не отделял и миг:
твоей принцессы нет, Аларих, остался только голос. И признаться, что он сам
был тому причиной: в попытке спасти друга Гедрикс погубил не только его
невесту, но и весь мир Алариха. Как поступил бы Лен в таком случае?
"Я бы не усомнился. Если есть возможность оживить его, я бы не стал
медлить"
Не затем ли, в конце концов, он сюда явился. Осталось только найти
Кристалл.

Лен тронул повод, побуждая Сияра подняться в воздух, и лунный конь с
шумом расправил крылья, взял прямо с места и крутыми виражами пошел вверх. С
высоты все было видно гораздо лучше. Тусклое бледное солнце к этому времени
поднялось уже достаточно, и его пыльный свет затопил каменистую впадину,
которой при прежнем облете здесь не было и в помине. Никаких лесов -
сплошной камень. Неровный рельеф местности, глубокие впадины, выветренные
горы далеко распространялись во все стороны. Нигде нет и клочка зелени. Ни
одной хоть сколько-нибудь приметной вершины - все мелкое, обсыпавшееся,
серое, сухое. Нет ни следа речки, и вообще никакой воды. Над всем висит
пелена, словно самый воздух тут насыщен пылью. Та скала, от которой начался
путь в эту аномалию, одна торчала среди безжизненной равнины, а на ее
макушке красовалась бледная зелень - единственный клочок живого.
Сияр медленно летел над широким каменным котлованом, иногда снижаясь,
чтобы всадник мог разглядеть, что там, внизу. Там встречались неглубокие
пропасти, сухие русла, по которым когда-то, возможно, текли реки,
бесформенные нагромождения камней. Наверху воздух был гораздо чище, и дышать
было легче.
- Была ли тут когда-либо жизнь? - спрашивал у Перстня Лен.
- На моей памяти была, - отвечала принцесса. - Тогда тут были леса и
реки. Жили люди.
Небольшая возвышенность, лежащая внизу, имела форму неправильного