"Сергей Казменко. Искушение" - читать интересную книгу автора

единственно правильное направление. Какая-то чуждая сила помимо его воли,
уже сломленной тяжким недугом, взяла на себя управление его измученным
телом, и с каждым часом этого страшного пути - а путь, несомненно, занял
не один час - Франциск приближался к цели. Было уже далеко за полдень,
когда он вошел в город, и тут, в тени домов, сознание частично вернулось к
нему. Остаток своего пути он запомнил. Запомнил, как шел пустынными
улицами, цепляясь за спасительные стены, как с отчаянием, будто бросаясь в
пропасть, пересекал казавшиеся бесчисленными переулки, временами не
достигая противоположной стены и падая где-то посредине, как, наконец,
очутился перед ее домом и ползком взобрался на крыльцо. Сил на то, чтобы
постучать, у него уже не оставалось, но она снова ждала его прямо за
дверью, и последнее, что помнил Франциск в этом страшном сне, был звук
отодвигаемого изнутри засова.
Когда он очнулся, было уже темно. Он лежал на кровати в той самой
комнате на втором этаже, в которой позавчера впервые разглядел лицо своей
любимой. Его бил озноб, и не было сил пошевелиться, чтобы натянуть одеяло
повыше, не было сил даже на то, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Он
только простонал - хрипло, чуть слышно - и даже сам не услышал своего
стона. И тут же из темноты в свете стоявшей у изголовья свечи возникло ее
лицо. Только лицо, ничего больше, как предсмертное видение возникло перед
Франциском, и он вдруг понял, что снова согрешил, и за этот грех не будет
ему прощения даже от себя самого. Не мог, не имел он права приносить
болезнь в ее дом, приползать умирать сюда, к ней, которую так хотел бы
защитить и спасти. В бреду, в горячке он позабыл об этом, но вот теперь,
когда в голове неожиданно прояснилось - наверное, перед смертью, подумал
Франциск, уже равнодушный к собственной участи - он осознал всю глубину
своей вины перед любимой. "Уходи", - хотел сказать он ей, но из горла
снова вырвался лишь стон, хриплый и чуть слышный.
Она поднесла ему ко рту кружку с водой, и он с жадностью выпил,
расплескав половину. Это принесло облегчение, но он знал, что облегчение
будет недолгим. Брат ключарь, как говорили, тоже пришел в сознание
незадолго до смерти, и теперь Франциск был убежден, что вскоре и сам
разделит судьбу усопшего. Несколько минут он пролежал неподвижно,
собираясь с силами, потом спросил, сам удивляясь звуку своих слов:
- Я умираю?
Он почему-то не ждал ответа. А когда услышал его, то смысл сказанных
слов не сразу достиг его сознания. Ему казалось почему-то, что все слова,
обращенные к нему, заведомо лишены смысла. Слова утешения перед смертью
были для него привычными, он и сам не раз произносил их во время своих
предыдущих визитов в город.
- Нет, монах, - услышал он в ответ. - Нет, ты не умрешь. Ты
останешься жив, если сделаешь все, что я велю тебе.
Сил на то, чтобы ответить, у него не оставалось. Да и нечего ему было
ответить. Долго-долго лежал он не шевелясь, стараясь дышать как можно реже
и спокойнее, потому что все более трудным становился для него каждый
следующий вдох. И вдруг, неожиданно для себя самого, почувствовал, что
душа его наполняется радостью. Неужели это правда? Неужели еще возможно
для него спасение? И кто же, кто спасет его? Не сам ли дьявол в образе
этой прекрасной женщины отбил у Бога его бессмертную душу? Пусть, пусть
это будет дьявол. Отступать все равно уже поздно, все равно он уже отрекся