"Норман Казинс. Анатомия болезни " - читать интересную книгу автораповторилась утренняя картина: сгорбленная спина, скрюченные руки, шаркающие
ноги. Как раз в этот день должны были приехать сотрудники телевидения, чтобы снимать его. Хотя дон Пабло был предупрежден, он стал отнекиваться и выяснять, нельзя ли перенести визит: он чувствовал себя не в силах выдержать съемки с их бесчисленными необъяснимыми повторами и ужасной жарой от софитов. Марта, неоднократно сталкивавшаяся с его нежеланием участвовать в съемках, успокаивала дона Пабло, уверяя, что встреча с молодежью его подбодрит: может быть, приедет та же группа, что и в прошлый раз, а там были очень симпатичные ребята, особенно молодая девушка, которая руководила съемкой. Дон Пабло просиял. "Да, конечно, - обрадовался он, - будет приятно встретиться с ними снова". И вот опять наступил чудодейственный миг. Он медленно поднял руки и пальцы снова раскрылись, как цветок. Неожиданно они стали гибкими, спина его распрямилась, как струна, он легко встал и подошел к своей виолончели. Величайший виолончелист XX века Пабло Казальс начал играть: его рука, державшая смычок, двигалась величественно, подчиняясь требованиям мозга, отвечая порывам души в стремлении к красоте движения и музыки. Любой виолончелист лет на тридцать его моложе мог бы гордиться, если бы обладал такой необыкновенной способностью владеть своим телом во время игры. Дважды в один и тот же день я был свидетелем чуда. Почти девяностолетний старик, отягощенный болезнями, мог забыть, хотя бы на время, о своих страданиях, потому что в жизни у него было нечто более важное. И здесь нет особой тайны, ведь это происходило ежедневно. Для Пабло Казальса творчество было источником внутренних резервов. Вряд ли бы нашлось хоть одно оказалось таким же эффективным и безвредным, как вещества, вырабатываемые в его организме в состоянии гармонии души и тела. В этом нет ничего странного и необъяснимого. Если бы его захлестнули бурные эмоции, то в организме произошли бы определенные изменения: усилился приток, соляной кислоты к желудку, резко повысилась активность желез надпочечников, подскочило артериальное давление, участилось сердцебиение. Но Пабло Казальс реагировал совсем по-другому. Он был одержим творчеством, сокровенным желанием добиться высокой цели, которую поставил перед собой, и результат не замедлил сказаться. Биохимические изменения, происходящие в организме, были самыми положительными. Хотя дон Пабло был изящного, почти хрупкого телосложения, он был сильным духом и творчески активным. Дон Пабло был жизнерадостным, симпатизировал людям, умел быстро вникать в проблемы, волнующие его друзей и гостей, искренне и всей душой откликался на все происходящее вокруг. Он показал мне некоторые из оригинальных рукописей Баха, которые он хранил, и заметил, что Бах значит для него больше, чем любой другой композитор. А я подумал: восхищение музыкой Баха объединяет его со Швейцером. - Мой добрый друг Альберт Швейцер разделяет мое убеждение, что Бах - величайший из всех композиторов, - подтвердил мою мысль дон Пабло. - Но мы любим Баха по разным причинам. Швейцер сравнивает музыку Баха с архитектурой, считает его Мастером, который возносится выше всех в величественном и многогранном соборе музыки. Для меня Бах - великий романтик. Его музыка волнует меня, помогает мне глубже ощущать полноту жизни. Когда просыпаюсь по утрам, я жду не дождусь той минуты, когда сяду |
|
|