"Норман Казинс. Анатомия болезни " - читать интересную книгу автора

повторилась утренняя картина: сгорбленная спина, скрюченные руки, шаркающие
ноги. Как раз в этот день должны были приехать сотрудники телевидения, чтобы
снимать его. Хотя дон Пабло был предупрежден, он стал отнекиваться и
выяснять, нельзя ли перенести визит: он чувствовал себя не в силах выдержать
съемки с их бесчисленными необъяснимыми повторами и ужасной жарой от
софитов.
Марта, неоднократно сталкивавшаяся с его нежеланием участвовать в
съемках, успокаивала дона Пабло, уверяя, что встреча с молодежью его
подбодрит: может быть, приедет та же группа, что и в прошлый раз, а там были
очень симпатичные ребята, особенно молодая девушка, которая руководила
съемкой. Дон Пабло просиял. "Да, конечно, - обрадовался он, - будет приятно
встретиться с ними снова".
И вот опять наступил чудодейственный миг. Он медленно поднял руки и
пальцы снова раскрылись, как цветок. Неожиданно они стали гибкими, спина его
распрямилась, как струна, он легко встал и подошел к своей виолончели.
Величайший виолончелист XX века Пабло Казальс начал играть: его рука,
державшая смычок, двигалась величественно, подчиняясь требованиям мозга,
отвечая порывам души в стремлении к красоте движения и музыки. Любой
виолончелист лет на тридцать его моложе мог бы гордиться, если бы обладал
такой необыкновенной способностью владеть своим телом во время игры.
Дважды в один и тот же день я был свидетелем чуда. Почти
девяностолетний старик, отягощенный болезнями, мог забыть, хотя бы на время,
о своих страданиях, потому что в жизни у него было нечто более важное. И
здесь нет особой тайны, ведь это происходило ежедневно. Для Пабло Казальса
творчество было источником внутренних резервов. Вряд ли бы нашлось хоть одно
противовоспалительное лекарство, которое (если бы музыкант принимал его)
оказалось таким же эффективным и безвредным, как вещества, вырабатываемые в
его организме в состоянии гармонии души и тела.
В этом нет ничего странного и необъяснимого. Если бы его захлестнули
бурные эмоции, то в организме произошли бы определенные изменения: усилился
приток, соляной кислоты к желудку, резко повысилась активность желез
надпочечников, подскочило артериальное давление, участилось сердцебиение.
Но Пабло Казальс реагировал совсем по-другому. Он был одержим
творчеством, сокровенным желанием добиться высокой цели, которую поставил
перед собой, и результат не замедлил сказаться. Биохимические изменения,
происходящие в организме, были самыми положительными.
Хотя дон Пабло был изящного, почти хрупкого телосложения, он был
сильным духом и творчески активным. Дон Пабло был жизнерадостным,
симпатизировал людям, умел быстро вникать в проблемы, волнующие его друзей и
гостей, искренне и всей душой откликался на все происходящее вокруг. Он
показал мне некоторые из оригинальных рукописей Баха, которые он хранил, и
заметил, что Бах значит для него больше, чем любой другой композитор.
А я подумал: восхищение музыкой Баха объединяет его со Швейцером.
- Мой добрый друг Альберт Швейцер разделяет мое убеждение, что Бах -
величайший из всех композиторов, - подтвердил мою мысль дон Пабло. - Но мы
любим Баха по разным причинам. Швейцер сравнивает музыку Баха с
архитектурой, считает его Мастером, который возносится выше всех в
величественном и многогранном соборе музыки. Для меня Бах - великий
романтик. Его музыка волнует меня, помогает мне глубже ощущать полноту
жизни. Когда просыпаюсь по утрам, я жду не дождусь той минуты, когда сяду