"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

химерические опыты все их состояние.
... Я выбрал, мне кажется, самое верное, самое благородное и самое
естественное решение.
Благодаря дружбе с этими тремя людьми я получил удовольствие стать
предметом пересудов и подозрений болтунов, чесавших языки в рассуждениях о
феномене, который никак не могли объяснить. Вся досужая Венеция ломала
голову, пытаясь понять, что связывает меня с этими тремя людьми: что общего
у них, столь возвышенных, со мной, таким земным; у них, людей столь строгих
нравов, со мной, распутным и дерзким гулякой.
В начале лета г-н Брагадин уже был в состоянии присутствовать в Сенате,
и вот что он сказал мне накануне своего первого выхода из дому:
"Кто бы ты ни был, я обязан тебе жизнью. Все выбиравшие для тебя
дороги, пытавшиеся сделать из тебя священника, доктора, адвоката, солдата,
наконец музыканта, были жалкими глупцами, не понимавшими твоего
предназначения. Но Бог послал ангела, и он привел тебя ко мне. Я узнал тебя
и смог тебя оценить; чтобы стать моим сыном, тебе достаточно назвать меня
отцом, их; той же минуты все в моем доме будут считать тебя таковым до дней
моей смерти. Твои комнаты готовы, распорядись перенеси туда свои вещи; у
тебя будет слуга, в твоем распоряжении будет гондола, ты будешь есть за моим
столом и получать десять цехинов в месяц на карманные расходы. В твоем
возрасте я получал от моего отца меньше. Не обязательно, чтобы ты сразу же
позаботился о своем будущем, развлекайся, если хочешь, но прошу тебя
помнить, что я твой друг, а не только отец, и рассчитывай на мои советы
всегда, когда они тебе понадобятся; во всем, что с тобой будет происходить,
я буду тебе верным, повторяю, другом*.
Я бросился перед ним на колени, чтобы выразить всю свою
признательность, а потом обнял его, произнеся заветное слово "отец". Од,
прижав меня к сердцу, назвал дорогим сыном; я обещал ему послушанием любовь.
После этого два?ш друга, остававшиеся все еще в палаццо, явились также меня
обнять, и мы поклялись друг другу в вечной братской дружбе.
Такова, любезный читатель, история моей метаморфозы и конец
приключения, превратившего меня из жалкого скрипача, пиликающего в
оркестрике, в богатого и благородного отпрыска знатной фамилии-. Фортуна,
которой угодно было явить мне еще раз образчик своей непостоянной натуры,
осчастливила меня в то время, когда я шел по пути, никак не связанным с
благоразумием. Она не обладала, однако, властью заставить меня подчиниться
законам сдержанности и осмотрительности, которые одни только могли
обеспечить мое прочное будущее.
Мой пылкий характер, непреодолимая склонность к удовольствиям,
непобедимое стремление к независимости вряд ли могли смириться с теми
условиями, которые диктовало мне мое новое положение: я не мог быть ни
осторожным, ни предусмотрительным. Поэтому я начинал жить, стараясь быть
свободным от всего, что могло ограничить мои склонности, я полагал возможным
для себя стать выше предрассудке".
Итак, я решил вести жизнь полностью свободного человека в стране,
подчиненной аристократическому наследственному правительству, это не удалось
бы и в том случае, если та же капризная фортуна сделала бы меня членом этого
правительства, ибо Республика Венеция считала первым своим долгом охранять
незыблемость порядка*. В конце концов, она сделалась рабой так называемых
государственных соображений. Ей пришлось отдать, все в жертву этим