"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

красоты, которые скрывали от нее ревнивые одежды. Целых два часа провели мы,
вкушая полную сладость любви. В конце, восхищенные и довольные друг другом,
мы воскликнули оба в один голос: "Любовь, я благодарю тебя!"
Два часа обратной дороги мы провели в моем "визави", вконец
измучившись, прося у природы больше, чем она в состоянии дать: прибыв в Рим,
мы были вынуждены опустить занавес еще до развязки пьесы, которую актеры
играли с величайшим удовольствием. Я вернулся к себе несколько утомленным;
но сон, как обычно в таком возрасте, быстро вернул мне все мои силы, и утром
я, как обычно, отправился брать урок французского языка.
..Я редко бывал у дона Гаспара, так как французские уроки отнимали у
меня все утра, единственное время, когда я мог к нему наведываться. Но
каждый вечер я проводил у отца Джорджи, и хотя я там мало с кем
разговаривал, я многому научился: там критиковали без злословия, толковали о
политике без пристрастия, о литературе без ярости. Проведя часть вечера в
обществе этого мудрого монаха, я отправлялся на ежевечерние собрания к моему
хозяину, по тем соображениям, что мне надобно было там бывать. Почти всегда,
когда я проходил мимо стола, за которым играла прекрасная маркиза Г., она
поднимала голову от карт и обращалась ко мне с каким-либо вопросом
по-французски, и я, чтобы не вызывать смеха у людей честной компании,
неизменно отвечал ей по-итальянски. Это было странное чувство, объяснить его
я представляю проницательности читателя: я находил эту женщину
очаровательной и в то же время избегал ее; не то чтобы я боялся влюбиться в
нее; я любил Лукрецию, и эта любовь казалась мне надежным щитом от всякой
другой. Скорее это было опасение, что она влюбится в меня или хотя бы из
любопытства захочет поближе познакомиться со мной. Что же это бьшо: глупая
самонадеянность или застенчивая скромность? Порок или добродетель? Возможно,
ни то, ни другое.
Как-то на одном из вечеров аббат Гама сказал мне, что маркиза желает со
мной поговорить. Я подошел, она стояла с кардиналом, моим патроном, и первая
же ее фраза удивила меня до чрезвычайности: она произнесла ее по-итальянски,
чего с ней раньше никогда не случалось:
- Vi ha piacciuto molto Frascati? Очень вам понравилось Фраскати?
- Очень, мадам. Я никогда прежде не встречал таких красот.
- Ma la compagnia con laquale - eravate era ancor piu bella, ed assai
galante era il vostro vis-a-vis. Но общество было еще лучше, а ваша визави
очень мила.
Мне оставалось только вежливо поклониться. Но в разговор вступил
кардинал Аквавива. Очень добродушно он спросил меня:
- Вы удивлены, что все знают?
- Я удивлен, монсеньер, что об этом говорят. Никогда не предполагал,
что Рим такой маленький город.
- Чем дольше вы здесь пробудете, - сказал Его Преосвященство, - тем
меньше он будет становиться для вас. Вы еще не целовали туфлю у папы?
- Еще нет, монсеньер.
- Надо это сделать.
Я снова поклонился в ответ.
При выходе аббат Гама сообщил мне, что аудиенция у папы будет завтра.
Затем он добавил:
- Вы, конечно бываете у маркизы Г.?
- Ни разу.