"Джакомо Казанова. Мемуары " - читать интересную книгу автора

естественным видом я спросил ее, боится ли ее дочь змей.
- Да, вообразите, - ответила она. - Несмотря на весь свой ум она до
обмороков боится грозы и поднимает ужасный крик, едва завидит самую
маленькую змейку. Кстати, здесь их много, но их не надо бояться: они здесь
не ядовитые.
У меня волосы встали дыбом: выходит, мне пришлось стать свидетелем
подлинного чуда, совершенного любовью. В это время к донне Цецилии подбежали
младшие дети, и мы с Лукрецией как ни в чем не бывало снова отделились от
остальной компании.
- Удивительная, восхитительная женщина, скажи мне, что бы ты делала,
если б вместо твоей милой змейки возле нас появились твоя матушка и супруг?
- Ничего! Разве ты не знаешь, что в минуты торжества любви для
влюбленных существуют только они сами? Разве ты сомневаешься, что я отдаюсь
твоим ласкам полностью?
- Ты думаешь, - снова спросил я, - нас никто не подозревает?
- Мой муж не думает, что мы влюблены, или относится к этому как к
пустякам, обычным в юности. Матушка моя умна и, быть может, догадывается, но
она понимает, что это не ее дело. Сестра моя, конечно, знает, разве она
может забыть сломанную кровать? Но она осторожна, а кроме того, ей
вздумалось жалеть меня. И она не представляет, каковы мои чувства к тебе. Да
я и сама прожила бы всю жизнь, не имея представления о таких чувствах, если
бы не ты. То, что я чувствую к своему мужу... это скорее признательность,
то, что мне полагается чувствовать в моем положении.
- И все-таки он счастливее меня, и я завидую ему. Он может, когда
захочет, обнять тебя, он может видеть без этих ужасных покровов все твои
тайные прелести.
- Ах, где же ты, моя милая змейка? Явись, возьми меня под свою защиту,
и я сразу же исполню все желания того, кого я обожаю.
Всю первую половину дня мы провели в разговорах о нашей любви и во
взаимных доказательствах этой любви.
B конце обеда, за десертом, когда разговор оживился, нареченный
Анжелики пожелал прочитать нам сонет собственного сочинения, который он
написал специально для меня. Разумеется, я, как должно, поблагодарил его и,
приняв от него сонет, положил его в карман, обещав ответить вскоре и моим
сонетом. Это его разочаровало, он ждал, что я тотчас же возьмусь за перо и
отблагодарю его сонет своим, но я не собирался отдавать Аполлону те часы,
которые были отведены мною для другого бога, о котором, судя по всему, жених
Анжелики знал только понаслышке. После кофе мы встали из-за стола, я
расплатился с хозяином, и мы углубились в лабиринты Виллы Альдобрандини.
С какими сладостными воспоминаниями связаны для меня эти места! Словно
впервые предстала предо мной моя божественная Лукреция. Наши глаза пылали,
сердца бились в унисон самым жарким нетерпением, и инстинкт вел нас в
уединенное убежище, где рука любви приготовила все для сокровенных мистерий
ее тайного культа. На середине длинной аллеи под густым зеленым шатром
располагалась широкая дерновая скамья, укрытая с обеих сторон густой чащей.
Наши глаза могли видеть всякого, кто мог появиться на аллее, и мы были
защищены от любой неожиданности. Нам не надо было говорить, за нас говорили
наши сердца.
Молча мы стояли, прижавшись друг к другу, и наши проворные руки
торопливо отбрасывали все докучные преграды, чтобы показать природе все те