"Джакомо Джироламо Казанова. История моей жизни " - читать интересную книгу автора

его словам, из-за старости уже не надеялся иметь от нее ни сына, ни дочери.
Между тем ему минуло всего шестьдесят лет. Прощаясь, я должен был обещать,
что стану бывать у него по меньшей мере один раз в неделю.
За ужином я рассказал гг. балио, как провел день, и они заключили, что
мне отменно повезло, ибо я могу надеяться с приятностью провести три месяца
в стране, где сами они, чужеземные посланники, могут лишь умирать от скуки.
По прошествии трех или четырех дней г-н де Бонваль отвел меня на обед к
Исмаилу, где взору моему предстала картина великой азиатской роскоши; однако
многочисленные гости говорили почти все время по-турецки, и я скучал --
равно как, показалось мне, и г-н де Бонваль. Приметив это, Исмаил, когда мы
уходили, просил меня завтракать у него возможно чаще, уверяя, что я доставлю
ему истинное удовольствие. Я обещал, и дней через десять - двенадцать
исполнил свое обещание. В своем месте читатель обо всем узнает. Теперь же
мне надобно вернуться к Юсуфу, нрав которого, открывшийся во второй мой
визит, пробудил во мне великое уважение к нему и сильнейшую привязанность.
Обедали мы наедине, как и в прошлый раз, и разговор зашел об изящных
искусствах; я высказал свое суждение об одной из заповедей Корана, лишающей
подданных Оттоманской Порты столь невинного удовольствия, как наслаждение
созданиями живописцев и скульпторов. Он отвечал, что Магомету, как истинному
мудрецу, непременно нужно было удалить от глаз мусульман любые изображения.
- Вспомни, что все народы, которым великий наш пророк открыл Бога,
были идолопоклонники. Люди слабы: глядя на те же предметы, они с легкостью
могли впасть в прежние заблуждения.
- Я полагаю, дорогой отец, что никогда ни один народ не поклонялся
изображению, но, напротив, изображенному божеству.
- Мне тоже хотелось бы так думать; но Бог бесплотен, а значит, следует
удалить из головы черни мысль, что он может быть вещен. Вы, христиане,
единственные верите, будто видите Бога.
- Воистину так, мы в этом уверены; но не забывай, прошу тебя, что
уверенность эту дарует нам вера.
- Знаю; но оттого вы не менее идолопоклонники, ибо видимое вам --
всего лишь материя, а уверенность ваша безраздельна - разве только ты
скажешь, что вера умаляет ее.
- Господь сохранит меня от таких слов, ибо, напротив, вера
ее
укрепляет.
- У нас, хвала Господу, нет нужды в подобной иллюзии, и ни один
философ в мире не сумеет доказать мне необходимость ее.
- Вопрос этот, дорогой отец, принадлежит не к философии, но к
богословию, которое много ее выше.
- Ты рассуждаешь, словно наши богословы, которые, впрочем, отличны от
ваших в том, что употребляют свою науку не для сокрытия истин, нуждающихся в
познании нашем, но для прояснения их.
- Вообрази, дорогой Юсуф, речь идет о таинстве.
- Бытие Бога - уже величайшее таинство, чтобы людям набраться
смелости что-либо к нему прибавить. Бог может быть только прост, и именно
такого Бога возгласил нам пророк. Согласись, нельзя ничего добавить к
сущности его, не нарушив простоты. Мы говорим, что Бог един: вот образ
простоты. Вы говорите, что он един, но в то же время тройствен: определение
противоречивое, абсурдное и нечестивое.