"Борис Казанов. Полынья [H]" - читать интересную книгу автора

одобрительно. Как видно, дружба матроса получила взаимность.
Собравшись есть, Суденко внезапно отодвинул от себя еду. Если он полезет,
то есть нельзя: еда будет разлагаться в желудке, его отравит. А если не
полезет, то надо есть. Несмотря на то что он как бы все выяснил, это ни к
какому решению не привело. Окончательное решение, как он знал, может
прийти независимо от того, что он обдумал и взвесил. И даже вопреки, как
уже бывало. А может, решение давно пришло, и он просто валял дурака?
Мотористы, сидевшие напротив, посмотрели на него. Но тут общее внимание
привлек Просеков, который спустился в салон. Приход его сразу создал
напряжение среди едоков. Этот человек, имевший "ллойдовскую
характеристику", как капитан "Агата"*, появившись в простом звании на
"Кристалле", вел себя не как наказанный, которому надо смирно отбыть
исправительный срок. А вел себя, как какой-то Гулливер, потерпевший
крушение в стране лилипутов. В море он запирался в каюте и выходил лишь
тогда, когда "Кристалл" по меньшей мере собирался тонуть. Если же Просеков
появлялся просто так, то от него можно было ожидать любой выходки. А он
умел отмачивать такое, чего еще не бывало.

* Международная аттестация Ллойда, которую имеют особо отличившиеся моряки.

Хмурый, на удивление трезвый, резко накренившись, чтоб не задеть головой о
притолоку, слегка приволакивая больную ногу, Просеков вошел в салон,
остановившись возле капитанского кресла, которое пустовало для него. Есть
он, впрочем, не стал, а свистнул собаке, и когда Дик сбежал по трапу,
усадил его на свое место. Дик, очутившись в капитанском кресле, сразу
возвысился над всеми своей длинной головой и с дружелюбным выражением
посмотрел на Кокорина, который сидел рядом, как бы прося разрешения есть.
Это была забавная картина, только немного неожиданная. Дик обнюхал мясо,
собираясь деликатно взять кусок, но Просеков пригнул его голову к тарелке,
чтоб вел себя без церемоний. Они оба были охотники и имели навык есть на
природе. Хруст птичьих костей, раздавшийся над столом, привел Кокорина в
чувство. Отставив недоеденное блюдо, он вышел, громко хлопнув дверью.
Механики вышли за ним, сделав вид, что ничего не произошло.
Суденко поднялся, ограничившись чашкой бульона, и Вовян, ожидавший его в
коридоре, спросил:
- Ты еще полезешь?
- А что?
- Мне надо знать... - Вовян был хмур и смотрел в сторону. - Боцман просил
красить.
- Крась.
- Пять килограммов воздуха выжрал, - зло прошипел моторист. - А мне
набивай сейчас.
Этот Вовян был с очень нервным характером, но в нем было ценно то, что он
знал свое дело. Подавив в себе желание ответить резкостью, старшина сказал:
- Не набивай.
- Я хочу знать... - Вовян потряс перед собой кулаками, словно держал
старшину за грудки. - Кто нас сюда привел, боцман или ты?
Отстранив его рукой, Суденко поднялся на трап, где перед каютой радиста
выстроилась очередь на телеграммы. Отсылали их молодые механики и рыбак.
Механики, с виду очень серьезные, держались на судне особняком. Они пришли