"Александр Казанцев. Щит короля Артура (сб. "Дар Каиссы")" - читать интересную книгу автора

не уставая удивляться моему безупречному произношению и необычайно
скудному словарю.
- Именно поэтому я позволил себе дать ответ на международном языке.
- Эсперанто? - обрадовался Ломмер. Он был его неустанным проповедником.
- Нет. На шахматном.
- Это еще лучше! Но как же вы, герр Казанцев, будете ездить по
шахматной доске с левой стороны?
- Вы сами это сделаете, если решите мой шахматный этюд. Вот он (139).
Решать этюд принялись тут же и сообща.
- Сделать ничью? Хорошо бы захватить диагональ g1-а7, - предложил
Виталий Гальберштадт, юрист из Франции, недурно владеющий русским языком
(он часто выручал меня на заседаниях; мы с ним встречались во многих
странах).
Его дружно принялись опровергать:
1. Cf2? Лg8 2. Kpf3 Л : g6 3. а7 Ла6 (140) 4. Kpe4 Kpd7 5. Kpd5 Kpc7 6.
Kpс4 С : а5 7. Kpb5 Kpb7, и черные, защитив поле а8 и освободив свою
ладью, легко выигрывают. Гальберштадт согласился с этим. Это был
выдающийся шахматный композитор, этюды которого отличались изяществом и
служили пособием при изучении эндшпилей. Его участие в проверке моего
нового произведения было для меня очень ценно.
Гальберштадт предпринял новую попытку.
- А если действовать "грубо, зримо", - предложил он. - 1. g7?
Я взялся сам ответить ему, показав: 1. . .Ag8 2. Cf6 Cc5.
И теперь после Kpd7 черная ладья обретает свободу действий, а после
неизбежного размена слонов на f6 - легкий выигрыш у черных.
И опять Гальберштадт согласился (это был корректный и интеллигентный
человек, расположивший меня к себе, в частности, и тем, что относился с
большой симпатией к Советскому Союзу).
После двух попыток на королевском фланге по предложению голландца
Питера тен-Кате из Антверпена занялись ферзевым.
Тен-Кате работал в банке, считался дотошным работником.
К шахматным произведениям он относился как к ценным бумагам, требуя
безусловной точности. На заседаниях он выглядел сварливым и придирчивым,
но в жизни превращался в благорасположенного и приятного человека. Когда
много лет спустя я встречал его в Москве на Белорусском вокзале, мы
обнялись как закадычные друзья.
Тен-Кате предложил: 1. а7 - и это был верный первый ход.
Но Гальберштадт взялся опровергнуть его. В единоборство с ним вступил
Ломмер, парируя его угрозы: 1. . .Kpd7 2. Cg3, грозя ходом СЬ8 отрезать
поле а8, и тогда не спасет и Cc5. 2. . .Крсб, стремясь встать на Ь7 и
освободить ладью, но 3. а6! Ла8 4. g7 (141)
Cc5 5. СЬ8 С : а7 6. g8Ф С : Ь8 (если Л : Ь8, то черные остаются с
одним слоном). А теперь 7. Фc8+Kpd6 8. ФЬ7, и белые даже выигрывают. Уф!
Ломмер меня спас!
- Не 1. . .Kpd7 надо, а рокировку, джентльмены! Она специально для
этого изобретена! Во-первых, она перебросит черного короля поближе к
опасной пешке "g" и, во-вторых, включит ладью на поле а8. К тому же, попав
на f8, ладья отрежет белого короля от поля а8. Поэтому 1. . .0-0!
- Браво! - подхватили все решатели этюда-загадки.
- А теперь, - продолжал Ломмер, который, видимо, кое о чем догадывался,