"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу автора

Ему отдохнуть надо всерьез, он совсем измотался.


3

Но Зиновьев не спал. Его поташнивало, голова легонько кружилась. Он
только что в лодке испытал странное чувство. Передняя лодка, на которой
находился Ленин, была еле видна, а за ней простирался белесый мрак. И
Зиновьеву вдруг померещилось, что передняя лодка приближается к отвесной
бездне, а он на второй лодке, как привязанный, безвольно следует за
Лениным. Ему захотелось крикнуть: "Стойте! Не надо! Остановитесь!"
После разгрома июльской демонстрации, анализируя события, приведшие к
июлю, Зиновьев переживал целую гамму сомнений и опасений. Сегодня, в эту
теплую сырую ночь на туманном гниловатом озере, эти сомнения с особой
силой одолевали его. "Верно ли мы плывем? Не сгинем ли в этом тумане? Нет
ли в отваге и непримиримости Ильича элемента сектантства или, что еще
опасней, жертвенности, обреченности?" Ленин занимает слишком крайнюю
позицию, все хочет довести до конца, недостаточно расчетлив, не способен
на разумные компромиссы, не учитывает колебаний масс. В конце концов,
размышлял Зиновьев, поеживаясь от сырости, ведь они-то всего-навсего кучка
интеллигентов, а кругом простирается бескрайняя Россия, полная жадных
хуторян и корыстолюбивых лавочников, пьяных мастеровых и юродивых
богомольцев, Иванов Ивановичей и Иванов Никифоровичей, чудотворных икон и
животворящих крестов. Ведь эта Россия никуда не делась, она существует,
хотя и в полуобморочном состоянии. Массы же необразованны, анархичны, как
они доказали третьего и четвертого июля, на них трудно полагаться. Получив
видимость свободы, они готовы все ломать и кромсать, как бурсаки у
Помяловского. Неудача приводит их в уныние. Представители некоторых
восставших полков пришли к Керенскому с повинной. Иные корабли Балтийского
флота осудили большевиков как агентов Вильгельма. Кронштадт выдал
"зачинщиков". Арестованы Каменев, Коллонтай, Раскольников, Рошаль, Сиверс
и многие другие. "Правда" и "Солдатская правда" разгромлены.
А Ленин сидит теперь возле шалаша и разговаривает так, словно приехал
сюда на дачу. Он осведомляется у Емельянова, может ли рабочая семья
прожить с огорода, сколько стоят овощи на рынке и, наконец, какой породы
рыба водится в Сестрорецком Разливе, и говорит при этом, что "уха без ерша
или хотя бы окуня - пустое дело".
Вчера Зиновьев, читая свежие газеты, с горечью сказал Ленину:
- Как быстро массы склоняются перед силой!
Не обернувшись к нему, Ленин быстро ответил:
- Это пока они сами не стали силой! - Сказав это, он обернулся,
заглянул в газету, которую Зиновьев читал, пробежал ее глазами и
продолжал: - Массы - народ практический, они не станут понапрасну лезть в
петлю. Они не одиночки-интеллигенты. Эффектный жест и громкая фраза не по
их части. Жест и фразу они уступают разным Керенским и Авксентьевым,
кончившим классические гимназии и прочитавшим старика Плутарха, который не
одного гимназиста уже свел с ума... Массы поймут, что провалились потому,
что действовали неорганизованно. Они это учтут в следующий раз.
Зиновьев слабо улыбнулся: говорить о "следующем разе" при нынешних
обстоятельствах - значило предаваться самообольщению.