"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу автора

Зиновьеву совершенно бессмысленным занятием. Разве что Ленин хочет
оглушить себя, занять свое время и мысли сложными диалектическими
хитросплетениями? Или он действительно верит, что тетрадка, превращенная в
брошюру, даже если допустить, что она попадет из этой заозерной глуши к
людям, сможет теперь сыграть какую-нибудь роль, будет иметь теперь
какое-нибудь значение? И снова Зиновьеву показалось, что бодрость Ленина
деланая, что он бравирует ею перед Зофом, Емельяновым и перед ним,
Зиновьевым. Зиновьев подписал письмо, отдал его Зофу и посмотрел на Ленина
исподлобья. Ленин стоял босиком в траве, темная косоворотка на нем была
расстегнута, а в глазах зажигались и гасли искорки, знакомые искорки,
появлявшиеся там в минуты волнения и азарта. Вот он пошел провожать Зофа,
и Зиновьев слышал издали, как Зоф говорит ему, что арестованы Крыленко,
Мехоношин и Арутюнянц, а Ленин, словно не расслышал дурных известий,
толкует свое:
- Материал в тетрадке весь подробно выписан, довольно стройно изложен
и частично проработан. Написано мелко, но разборчиво, так что не придется
угадывать и расшифровывать. Актуальнейшие вопросы диктатуры
пролетариата...
Голос его замолк в отдалении.
"Нет, мне надо встряхнуться, - подумал Зиновьев, закусывая губу. -
Может быть, я слабый человек, расстроенный поражением и потерявший
бодрость. А он? Кто он? "Мировой дух", как выражался Гегель?"
Вернувшись, Ленин сказал:
- Жара страшная. Работать нельзя: в голове какая-то каша. Пойти
полежать, что ли?
Он влез в шалаш и вскоре затих.
"Мировой дух" пошел спать в шалаш", - подумал Зиновьев,
перефразировав известный афоризм Гегеля. Он сказал Емельянову:
- Надо встряхнуться, а, Николай Александрович? Пойдем искупаемся?
Они пошли к озеру, оставив Колю на всякий случай сторожить у шалаша.
Коля уселся на пенек, где обычно сидел Ленин, и стал клевать носом, однако
старался не спать, помня вечные предупреждения матери и отца: быть начеку.
Он вдруг вспомнил мать и затосковал по ней - вещь, недостойная разведчика,
как он тут же решил про себя. Он встал и начал ходить взад и вперед, как
Ленин.


8

Надежда Кондратьевна Емельянова в продолжение всего этого времени
находилась в необыкновенно приподнятом настроении. Чем бы она ни
занималась, что бы ни делала - мыла посуду, готовила похлебку, стирала
белье, полола грядки, штопала чулок, укладывала спать детей, - она
мысленно все время стояла на краю своего двора, у пруда, соединяющегося
протокой с озером Сестрорецкий Разлив, в одной и той же неподвижной позе:
спиной к озеру, с раскинутыми в обе стороны руками, как бы защищая озеро и
заозерный лужок с шалашом от всего враждебного мира.
Ее глаза стали зорче, слух изощреннее. Она начала замечать все, что
творилось кругом и чего не замечала раньше. Она различала женские и
мужские шаги за заросшим сиренью забором; голоса людей, раздававшиеся по