"Эммануил Генрихович Казакевич. Синяя тетрадь (повесть)" - читать интересную книгу автора

- Стоит ли говорить массам правду? Обязательно стоит. Массы должны
знать правду. Нет ничего опаснее обмана.
- В принципе да...
- Раз в принципе, значит - и в частностях, и всегда, и при любой
обстановке!
- Ах, Владимир Ильич, зачем вы мне говорите общие места, известные
мне не хуже, чем вам! Вы говорите вообще, а я говорю о тактике.
- Превосходно. Наша тактика - говорить массам правду. Правду надо им
говорить даже тогда, когда это нам невыгодно; только тогда они будут нам
верить. Мы будем непобедимы в том случае - и только в том случае, - если
всегда, при всех поворотах истории будем говорить массам правду, не будем
выдавать желаемое за сущее, не будем врать из так называемых "тактических
соображений"... Ибо тактика от стратегии вовсе не так сильно отгорожена,
как это кажется некоторым товарищам... Я раскричался, забыл, что мы в
подполье.
- Именно забыли, - усмехнулся Зиновьев не без ехидства. - А мы в
подполье! И поэтому мне кажется неверным говорить и писать сейчас о взятии
власти революционным пролетариатом самостоятельно, как вы сказали только
что. Такая постановка вопроса послужит поощрением для разрозненных
выступлений, которые помогли бы контрреволюции, как это и случилось...
- Надеюсь, что последние события научили рабочих не поддаваться на
провокацию в невыгодный момент. Неужели вы не видите, что этап мирного
развития революции окончился бесповоротно и наступил новый, в котором все
будет решаться силой оружия? Не видите? Странно! А я вижу. И я все это
напишу, обязательно!
Зиновьев угрюмо помолчал, уселся, снова полистал странички рукописи и
сказал своим тонким голосом:
- Подумайте все же о формулировках. Мне кажется, статья написана в
раздражении... В абсолютно законном раздражении против Дана и Церетели...
Церетели... Но раздражение - плохой советчик.
- Ничуть не худший, чем перепуг!.. Кадетская "Речь" называет нас
удалыми ушкуйниками типа Васьки Буслаева. Что ж, на научной основе,
вооруженные знанием и пониманием процесса развития общества, ушкуйники не
худшая категория россиян. "Смелость, смелость и еще раз смелость" - это
сказал уже не Васька Буслаев, а Дантон - величайший революционный тактик в
истории человечества.
Голоса спорящих то понижались, то разносились так далеко, что
Емельянов даже несколько встревожился. Он выслал Колю дозором к озеру и
вправо в лес, а сам, возясь со своим несложным хозяйством, прислушивался к
спору. Он всей душой был на стороне Ленина, - он, старый партийный боевик,
всегда был на стороне решительных действий.
"Ну и песочит, ну и песочит!" - одобрительно, во весь свой
ослепительный рот улыбался Емельянов, слушая Ленина, и при этом, чтобы не
обидеть Зиновьева, если тот оглянется, заслонял свою улыбку поглаживанием
черных усов. Ленин на этом маленьком лужке казался ему немного похожим на
их заводскую динамо-машину, прикованную к стене и подрагивающую от
заключенной в ней энергии, как бы желая сорваться с места, и пойти, и
пойти!