"Гай Гэвриел Кей. Повелитель императоров ("Сарантийская мозаика" #2)" - читать интересную книгу автора

во времена мирной торговли, так и тогда, когда великий Царь посылал на юг
армии ради еще одной бесплодной попытки пробиться к западному морю по ту
сторону песков. Пустыня и дикие племена, кочующие по ее просторам, раз за
разом срывали его планы. Ни пески, ни те, кто в них жил, не были склонны
покориться.
Но проведенное на юге детство сделало Винажа, который предпочел армию
жизни торговца, самым подходящим кандидатом на пост коменданта одной из
крепостей в пустыне. Начальники в Кабадхе проявили редкую для них ясность
мышления и, когда он поднялся до достаточно высокого чина, поставили его
командовать Керакеком, а не, скажем, солдатами, охраняющими рыболовецкий
порт на севере, где ему пришлось бы иметь дело с одетыми в меха купцами и
разбойниками из Москава. Иногда военным удается сделать что-нибудь так, как
надо, почти против своей воли. Винаж знал пустыню и относился к ней и к ее
обитателям с должным уважением. Он смог освоить несколько диалектов
кочевников, немного говорил на языке киндатов, и его не смущал песок в
постели, в одежде или в складках кожи.
И все же ничто в биографии этого человека не давало оснований
предположить, что солдат Винаж, сын торговца, может настолько забыть об
осторожности, чтобы заговорить в присутствии высших лиц Бассании и по
собственному почину предложить вызвать к умирающему Царю Царей этого лекаря
из маленького городка. Ведь он даже не принадлежал к касте священников.
Помимо всего, произнеся эти слова, комендант рисковал собственной
жизнью. Он пропал, если кто-нибудь потом решит, что лечение сельского врача
ускорило смерть царя - пусть даже Великий Ширван уже повернулся лицом к
очагу, словно смотрел в пламя бога грома Перуна или на темную фигуру Богини.
Стрела сидела в его теле очень глубоко. Кровь продолжала медленно
сочиться из раны, пропитывала простыни на постели и повязку вокруг нее.
Собственно говоря, казалось чудом, что царь еще дышит, еще остается с ними,
пристально глядя на пляску языков пламени. Поднялся ветер из пустыни. Небо
потемнело.
По-видимому, Ширван не собирался обращаться к своим придворным с
последними напутственными словами и называть преемника, хотя он сделал жест,
позволявший догадаться о его выборе. Третий сын царя Мюраш посыпал свою
голову и плечи горячим пеплом из очага и теперь стоял на коленях рядом с
постелью и молился, раскачиваясь взад и вперед. Все остальные сыновья царя
отсутствовали. Голос Мюраша, то громче, то тише бормочущий молитвы, был
единственным издаваемым человеком звуком в комнате, не считая тяжелого
дыхания великого Царя.
В этой тишине сквозь завывание ветра ясно послышался топот сапог,
который наконец-то раздался в коридоре. Винаж втянул воздух и на короткое
мгновение прикрыл глаза, призывая Перуна и посылая ритуальные проклятия на
голову вечного Врага Азала. Потом он оглянулся и увидел, как открылась дверь
и вошел лекарь, который вылечил его от весьма неудобной сыпи, подхваченной
им во время осеннего разведывательного рейда в район приграничных
сарантийских поселений и крепостей.
Лекарь вслед за перепуганным начальником охраны вошел в комнату. Он
остановился, опираясь на свой посох, окинул взглядом комнату и только потом
посмотрел на лежащего на постели человека. С ним не было слуги - наверное,
он покинул дом в большой спешке: инструкции, данные капитану Винажем, были
недвусмысленными, - поэтому сам нес свою сумку. Не оглядываясь, он протянул