"Гай Гэвриел Кей. Повелитель императоров ("Сарантийская мозаика" #2)" - читать интересную книгу автора

- Папа! - позвал этот тоненький голосок.
Рустем обернулся и увидел, что держит его сын в обеих руках. Сердце его
на мгновение остановилось, по крайней мере, ему так показалось. Он с трудом
сглотнул, замер у самой калитки и заставил себя еще раз сделать глубокий
вдох.
- Да, Шаски, - тихо ответил он. Он посмотрел на маленького мальчика в
саду, и на него снизошло странное спокойствие. На него смотрели ученики и
пациенты, стоящие тесной кучкой на крыльце, солдаты на дороге, женщины у
дверей. Дул ветер.
- Этот человек сказал... Он сказал - стрела, папа.
И Шаски протянул вперед маленькие ручки и подал отцу хирургический
инструмент, который вынес во двор.
- Он действительно так сказал, - серьезно ответил Рустем. - Значит, мне
надо взять это с собой, не так ли?
Шаски кивнул головой. Его темно-карие глаза смотрели серьезно, он
держался очень прямо, словно жрец с жертвоприношением в руках. "Ему семь
лет, - подумал Рустем. - Да хранит его Анаита".
Он снова вошел через деревянную калитку, наклонился и взял у мальчика
тонкий инструмент в кожаном футляре. Он когда-то привез его из Афганистана,
прощальный подарок от тамошнего учителя.
Солдат действительно упомянул о стреле. Рустема охватило неожиданное
желание положить руку на голову сына, на темно-каштановые кудрявые волосы,
ощутить тепло маленькой головки. Конечно, все дело в том, что он, возможно,
не вернется из крепости. Это могло стать последним прощанием. Невозможно
отказаться лечить Царя Царей, а в зависимости от того, куда вошла стрела...
У Шаски было такое напряженное лицо, словно он каким-то
сверхъестественным образом это понимал. Конечно, он не мог понимать, но
мальчик только что избавил его от необходимости возвращаться в приемную,
после того как он уже вышел за калитку и сорвал бамбуковые побеги, а это
было очень плохой приметой. Или ему пришлось бы послать кого-нибудь за
инструментом.
Рустем обнаружил, что не в состоянии говорить. Он еще секунду смотрел
вниз, на Шаски, потом поднял взгляд на жен. Им он тоже не успевал ничего
сказать. Мир все же ворвался в дверь их дома. То, чему суждено случиться,
произойдет.
Рустем повернулся и быстро вышел в калитку, а потом зашагал вместе с
солдатами по круто уходящей вверх дороге под порывами северного ветра. Он не
оглядывался назад, зная, что это дурная примета, но был уверен, что Шаски
все еще стоит там и смотрит на него, один в саду, прямой, как копье,
маленький, как тростинка на речном берегу.

* * *

Винаж, сын Винажа, комендант южной крепости Керакек, родился еще южнее,
в крохотном пальмовом оазисе к востоку от Кандира, питаемом родниками
островке редкой растительности, окруженном со всех сторон пустыней. Конечно,
в этой деревне был базар. Смуглые мрачные жители песков обменивались с ее
жителями товарами и услугами. Они приезжали верхом на верблюдах, потом снова
уезжали, исчезая вдали за колеблющейся линией горизонта.
Винаж вырос в семье купца и довольно хорошо знал кочевые племена, как