"Гай Гэвриел Кей. Повелитель императоров ("Сарантийская мозаика" #2)" - читать интересную книгу автора

конечно, но клирики Джада здесь, в Батиаре, среди антов, действовали
осторожно, и завоеватели так никогда полностью и не отказались от некоторых
прошлых верований. Над дверью открыто висела вывеска с изображением
пентаграммы. Когда он открыл дверь, зазвенел звонок, но никто не появился.
Пардос вошел в маленькую темную переднюю комнату, подождал немного и
постучал по шаткому столику, стоящему там. Ясновидящий вышел из-за занавески
из бусин и, ни слова не говоря, повел его в заднюю комнату без окон, которую
обогревала маленькая жаровня и освещали свечи. Он подождал по-прежнему
молча, пока Пардос положит на стол три медных фолла и задаст свой вопрос.
Хиромант указал на скамью. Пардос осторожно присел: скамья была очень
старой.
Этот человек был худым как жердь, одет в черное, и у него не хватало
мизинца на левой руке. Он взял короткую широкую руку Пардоса и склонился над
ней, долго изучал ладонь при свете свечей и чадящей жаровни. Иногда он
покашливал. Пардос чувствовал странную смесь страха, гнева и презрения к
самому себе, пока хиромант пристально разглядывал его руку. Затем хиромант -
он так и не заговорил - заставил Пардоса бросить на грязный стол высушенные
куриные кости. Долго их рассматривал, а потом объявил высоким хриплым
голосом, что Пардос не погибнет во время путешествия на восток и что его на
дороге ждут.
Последнее не имело совсем никакого смысла, и Пардос спросил, что это
значит. Хиромант покачал головой и зашелся в кашле. Он прижимал ко рту кусок
ткани, покрытый пятнами. Когда приступ кашля утих, он сказал, что дальнейшие
подробности трудно рассмотреть. Он ждет еще денег, понял Пардос, но не
захотел платить больше и вышел на яркий утренний свет. Интересно, думал он,
так ли беден этот человек, как кажется, или его убогая одежда и дом - это
средство привлечь к себе внимание? Хироманты, безусловно, не оставались без
работы в Варене. Кашель и простуженный голос казались настоящими, но богатые
могут болеть точно так же, как и бедные.
Все еще ощущая неловкость за свой поступок и понимая, как отнесется
священник, отправляющий службу в его церкви, к визиту к ясновидящему, Пардос
решил рассказать о нем Куври.
- Если меня все же убьют, - сказал он, - пойди и возьми эти фоллы
назад, хорошо?
Куври согласился без своих обычных шуточек.
В ночь перед уходом Пардоса Куври и Радульф повели его выпить в их
любимую винную лавку. Радульф тоже скоро собирался уехать, но только на юг,
в Байану возле Родиаса, где жила его семья и где он надеялся найти
постоянную работу по украшению домов и летних жилищ у моря. Этим надеждам,
возможно, не суждено сбыться, если разразится гражданская война или начнется
вторжение с востока, но они решили не говорить об этом в последний
совместный вечер. Во время этого прощания за чаркой вина Радульф и Куври
выражали горькое сожаление, что не могут пойти вместе с Пардосом. Теперь,
когда они смирились с его внезапным уходом, это путешествие начало казаться
им замечательным приключением.
Пардос вовсе так не считал, но он не собирался разочаровывать друзей,
заявляя об этом. Он растрогался, когда Куври развернул сверток, принесенный
с собой, и они подарили Пардосу новую пару сапог в дорогу. Ночью, пока он
спал, они измерили его сандалии, объяснил Радульф, чтобы подобрать
правильный размер.