"Гай Гэвриел Кей. Дорога в Сарантий ("Сарантийская мозаика" #1)" - читать интересную книгу автора

возлюбленный Джада, его трижды возвышенный наместник на земле, покинул нас и
вознесся к богу в чертоги за солнцем. Сегодня гонки колесниц не состоятся,
но ворота ипподрома будут открыты для вас, и вы сможете поддерживать друг
друга, пока Сенат Империи не соберется, чтобы провозгласить нового
императора.
Раздался громкий ропот. Наследника нет, это знал каждый. Фотий увидел,
что люди стекаются к форуму отовсюду. Новости такого рода распространяются с
молниеносной быстротой. Он глубоко вдохнул воздух, борясь с новым приступом
паники. Император умер. В Сарантии нет императора.
Всадник снова поднял руку, требуя тишины. Он сидел в седле прямой, как
копье, в такой же одежде, как и его солдаты. Только черный конь и серебряная
кайма на его верхней тунике указывали на его ранг. Ничего претенциозного.
Крестьянин из Тракезии, который юношей пришел на юг, тяжелым трудом и
немалой отвагой в бою проложил себе дорогу к высшим постам в армии. Все
знали эту историю. Муж среди мужей, так говорили о Валерии Тракезийском,
командире Бдительных.
- Во всех часовнях и святилищах Города будут находиться священники,
другие придут к вам сюда, чтобы совершить траурные обряды на ипподроме, под
солнцем бога.
- Да хранит тебя Джад, командир Валерий! - крикнул кто-то.
Казалось, всадник не услышал. Грубоватый и сильный тракезиец никогда не
заигрывал с толпой, как другие обитатели Императорского квартала. Его
Бдительные выполняли свой долг умело и не становились открыто ни на чью
сторону, хотя иногда им случалось калечить и даже убивать людей. Зеленым и
Синим доставалось поровну, а иногда даже высокопоставленным гражданам, ибо
многие из самых буйных болельщиков были сыновьями аристократов. Никто даже
не знал, какую партию предпочитал Валерий и каковы его убеждения среди
многих ответвлений веры джадитов, хотя об этом и судачили. Его племянник
покровительствовал Синим, это всем известно, но члены одной семьи часто
принадлежали к разным факциям.
Фотий хотел было вернуться домой, к жене и сыну, после утренней молитвы
в маленькой часовне возле форума Мезар, которую он любил. Восточная сторона
неба посерела. Он посмотрел в сторону ипподрома и увидел, что Бдительные,
как и было обещано, открывают ворота.
Он заколебался, но тут заметил стеклодува Паппиона, который стоял
немного в стороне от других Зеленых один среди пустого пространства. Он
плакал, слезы стекали на его бороду. Фотий, под влиянием совершенно
неожиданного чувства, подошел к нему. Паппион увидел его и вытер глаза. Не
произнеся ни слова, оба они бок о бок вышли на обширное пространство
ипподрома. Божественное солнце поднялось из-за лесов и полей к востоку от
тройных стен Сарантия, и день начался.
Плавт Бонос никогда не стремился стать сенатором. Это назначение, на
сороковом году жизни, вызвало у него скорее раздражение, чем радость. Помимо
всего прочего, существовал возмутительно устаревший закон, согласно которому
сенаторы не имели права давать ссуду больше, чем под шесть процентов. Члены
"фамилий" - семей аристократов, занесенных в особые Списки Империи, - имели
право брать восемь процентов, а всем остальным, даже неверным и киндатам,
дозволялось брать десять процентов. Эти цифры удваивались, разумеется, для
морских предприятий, но только человек, одержимый демоном безумия, вложил бы
деньги в путешествие купца под двенадцать процентов. Боноса едва ли можно