"Любовь Каверина. Он строит, она строит, я строю " - читать интересную книгу автора

Папа дома только утром, когда мы с Ией гуляем в очереди по магазинам.
Ему все равно мешать нельзя, он сидит за своим круглым столиком и пишет.
Столик хоть и не с барахолки, а красивый, на одной вырезанной ножке. У папы
такое же собранное на лбу лицо как на Ржевке, когда он таскает бут.
Маленькие бумажки, разложенные на столе, никому трогать нельзя. Потому что
очень тяжело писать смешное для цирка.
Я больше всего люблю стоять в очередь за керосином. Там вкусно пахнет.
Керосин в большом корыте чистый, и на дне видны монетки.
- Ия, а в деревне керосин есть?
- Угу.
- А дома с печками, как в Емеле?
- Угу.
- А что еще в деревне есть?
- Ничего.
- Ия, хочешь, я тебе сказку расскажу?
- Угу.
Рассказываю ей "По щучьему веленью". Потом про царевну-лягушку. Она
говорит, что в сказках все неправда. Скучно с ней. Попробую уговорить папу
не укладывать меня днем спать. Может, он разрешит мне забираться на стол,
положив радио тарелку на колени? Она будет тихонько петь и музыку играть.
- Пап, я совсем не могу спать.
- Это еще почему?
- Мне страшно. Мне все время снится, что я надеваю на мишку платок с
красными розами, и мы идем с ним, как будто гулять, в печку с огнем. Я
понимаю, что в огонь нельзя, а руки-ноги сами идут. И противно пахнет
горелым.
- Это не сон, мартышка. Ты действительно, когда была маленькая,
засунула мишку в печку. Давай мы лучше сочиним вместе сказку про то, как
пионеры заблудились в пещере. И ты легко уснешь.
Когда папа уходит на репетицию, а мама еще не пришла, Ия моет мне руки
и больно завязывает бант, чтобы идти к тете Дуне. У тети Дуни за длинным
столом вся квартира играет в лото.
- Девяносто девять - бочечка. Двадцать пять - тащи за уши. Барабанчик -
у кого барабанчик? Спите вы что ли? Шестнадцать.
Я залезаю в темный домик под тетидуниной скатертью с бахромой и смотрю
сквозь разные ноги на оленьи рога над дверью, вкусные тарелки с фруктами на
стенах, на слоников на этажерке. Сколько тут ног? Раз, два, три..., нет эти
две ноги вместе. Значит, не всех пригласили на лото. Радич, конечно, не
пригласили, она кипящими чайниками кидается. Безногой Фриды дочки нет, она
на работе, а у ее мужа - туберкулез. Тети Безмужней нет, потому что к ней
теперь дядька ходит, а ребенок все так же сидит на горшке. Тети Угловой нет,
потому что про нее говорят, что она в блокаду украла у Безногиной Фриды
дочки комнату.
Только бы не пропустить, когда звякнет мамин ключ в двери, и успеть
предупредить Ию. А то нам вместе попадет за то, что мы играем в лото.

***

Про Ржевку я уже совсем забыла.
Какая может быть дача, если лето кончилось? Но вдруг папа сказал, что