"Ясунари Кавабата. Мэйдзин" - читать интересную книгу автора

двумя противниками - Отакэ и болезнью, и он нуждался в отдыхе. Это правда.
Но и отдыхать было бы лучше где-нибудь в другом месте. Неужели Мэйдзин мог
так бесстрастно, так равнодушно относиться к своему поражению? Ни члены
оргкомитета, ни я не хотели оставаться там ни одной лишней минуты и сразу
разъехались по домам, словно сбежали. Остался только побежденный Мэйдзин.
Унылая, гнетущая атмосфера... Все это Мэйдзин предоставил людскому
воображению, а сам... Сам он сидел тихо, как всегда, и лицо у него было
бесстрастным, будто все происшедшее его не касалось. Его противник, Отакэ
Седьмой дан, уехал в числе первых. У него в отличие от бездетного Мэйдзина
была большая семья.
Спустя два-три года после Прощальной партии я получил от жены Отакэ
письмо, в котором она сообщала, что их семья увеличилась до шестнадцати
человек. Семья в шестнадцать человек, - в этом чувствовался характер
Седьмого дана или даже, если угодно, его жизненная позиция. Мне захотелось
навестить его. Вскоре после этого умер отец Отакэ, и семья уменьшилась до
пятнадцати человек. Я отправился к ним выразить соболезнование. Правда, для
соболезнования было немного поздно, потому что со дня похорон прошло,
по-моему, уже больше месяца. Это был мой первый визит и оказалось, что Отакэ
в отъезде, но его жена так тепло встретила меня, что я прошел в гостиную.
Когда я закончил слова приветствия, жена Седьмого дана подошла к двери и
кому-то сказала: "Позови-ка всех!". Послышались шаги, и в комнату вошло
несколько подростков. Они выстроились в ряд и застыли как по команде
"смирно". Все они походили скорее на живущих в доме учеников и были в
возрасте от десяти-двенадцати до двадцати лет. В их числе была краснощекая,
круглая и крупная девочка.
Жена Седьмого дана назвала меня и сказал: "Поздоровайтесь с сэнсэем!".
Ученики одновременно поклонились резким поклоном. Чувствовалось, что это
очень дружная семья. В этом доме не было никакой нарочитости, все делалось в
естественной манере. Едва мальчишки вышли из комнаты, как послышался шум,
которым они наполняли просторный дом. Жена Седьмого дана пригласила меня
подняться на второй этаж. Там я сыграл легкую партию в Го с одним из
учеников. Жена Седьмого дана угощала одним блюдом за другим, и я засиделся у
них допоздна.
В число шестнадцати членов семьи, конечно же, входили и домашние
ученики. Никто из молодых профессионалов кроме Отакэ не содержал в своем
доме столько учеников. Разумеется, свою роль в этом играли и его
известность, и заработки, но все же главным, пожалуй, была широта натуры
Отакэ Седьмого дана, привязанного к семье и без памяти любившего детей.
Когда он был противником Мэйдзина в Прощальной партии и "сидел в
консервной банке", то закончив игровой день, сразу уходил в свою комнату и
звонил по телефону жене:
- Здравствуй, милостью сэнсэя мы продвинулись до такого-то хода.
Только это. Ни одного неосторожного слова, которое могло бы намекнуть
на положение в партии. Когда голос Седьмого дана, говорившего по телефону,
доносился до моей комнаты, я не мог не испытывать к нему симпатии.


4

На церемонии открытия Прощальной партии в зале Коекан в парке Сиба