"Ясунари Кавабата. Мэйдзин" - читать интересную книгу автора

камень на доску со словами;
- "Дождь ли это? Буря ли?", - и громко захохотал.
И словно нарочно в ту же секунду хлынул ужасный ливень - газон во дворе
намок в одно мгновение, дверь едва успели закрыть - в нее тут же
забарабанили тяжелые капли. Седьмой дан довольно удачно пошутил, но
по-моему, в его смехе была различима и нотка торжества.
Мэйдзин, увидев 69 ход черных, вдруг неуловимо изменился в лице, словно
по нему промелькнула тень птицы: оно стало чуть растерянным и симпатичным.
Такое выражение на лице Мэйдзина не часто доводилось видеть.
Позднее, при доигрывании в Ито был момент, когда Мэйдзин вдруг сильно
рассердился, увидев неожиданный ход черных, ход, который не годился для
записи при откладывании. Мэйдзин и раньше-то считал партию испорченной, но
тут он даже решил было бросить ее не доигранной. Он все не мог дождаться
перерыва и, как мне казалось, сам давал понять, что гневается. Но даже тогда
Мэйдзин, сидя за доской, ничуть не изменился в лице. И никто не заметил, что
он вне себя от ярости.
Зная все это, нетрудно представить, каким показался Мэйдзину 69 ход
черных, наверное, похожим на блеск кинжала. Он сразу погрузился в раздумье.
Подошло время обеда. Когда Мэйдзин вышел из игровой комнаты, Отакэ Седьмой
дан, стоя над доской с камнями, сказал:
- Ход - лучше не придумаешь! Вершина! - и посмотрел на доску с
сожалением, как смотрят на руины, оставшиеся от былого великолепия.
Когда я заметил, что ход действительно жестокий. Седьмой дан весело
засмеялся и сказал:
- Ну почему в жестокости всегда упрекают только меня?!
После обеда, не успев сесть за доску, Мэйдзин тут же сделал ответный
ход. Время на обед и послеобеденный отдых в контроль времени, разумеется, не
засчитывается, но и так было ясно, что Мэйдзин не переставал думать над
ходом. Но показать, что это не так, посидеть для виду над доской, словно в
раздумье, - такие уловки были чужды Мэйдзину. Весь обед он просидел, глядя
куда-то в пространство.


21

69 ход, которым началась атака, позднее получил название
"дьявольского". Потом Мэйдзин сам признал, что это был один из тех
знаменитых жестоких ходов, которыми славился Отакэ Седьмой дан. Ошибись
белые в ответе - им бы не собрать свои разрозненные силы, поэтому Мэйдзин
потратил на обдумывание ответного 70 хода 1 час 46 минут. Десять дней
спустя, 5 августа, он думал над 90 ходом 2 часа 7 минут, и этот ход оказался
самым долгим во всей партии, однако 70 ход ненамного уступал ему.
Если 69 ход черных был "дьявольским ходом", то 70 ход белых, как
заметил судья Онода Шестой дан, - был "чудом борьбы за выживание". Этим
ходом Мэйдзин сумел предотвратить опасность. Отступив на шаг, Мэйдзин
устранил всякую угрозу. Найти такой ход, должно быть, было нелегко. Белые
сразу ослабили натиск черных, который грозил решить исход игры. Черные,
правда, успели кое-что урвать, но белые, несмотря на сваю "рану", казалось,
почувствовали облегчение.
Ненастье, о котором Отакэ Седьмой дан отозвался стихами "Дождь ли это?