"Ясунари Кавабата. Мэйдзин" - читать интересную книгу автора

Мэйдзином уже на второй день, в павильоне Коекан, и вновь нарушены по
прибытии в Хаконэ.
На третий день после павильона Коекан, 30 июня, все должны были выехать
в Хаконэ, однако из-за наводнений, вызванных ливневыми дождями, отъезд
сначала перенесли на 3 июля, а затем отложили до восьмого. Весь район Канто
был затоплен, пострадал и район Кобэ. Даже в августе железнодорожная линия
Токай еще не была полностью восстановлена.
Я жил в Камакура, поэтому должен был на речном вокзале пересесть на
поезд, в котором ехал Мэйдзин. Этот поезд отправлялся из Токио в 3.15 и шел
в Маибара. В Камакура он пришел с опозданием на 9 минут. В Хирадзука, где
жил Седьмой дан, поезд не останавливался, поэтому тот ждал его в Одавара.
Едва состав остановился, как появился Седьмой дан - в синем летнем костюме,
в панаме с опущенными спереди полями. При нем был все тот же громадный
чемодан, с которым он приходил в павильон Коекан и в котором было все, что
нужно для отшельнической жизни в горах. Войдя в вагон, он сразу принялся
выражать соболезнования, как это принято при наводнениях.
- У нас здесь просто какой-то сумасшедший дом... До сих пор ездим на
лодках. А сначала в ход шли даже плоты.
От Мияносита до Огасима мы добирались на кабелеукладчике, внизу бушевал
мутный поток речки Хаякава. Гостиница "Тайсекан" стояла на участке, который
сейчас превратился в островок посреди реки. Едва мы зашли под крышу и
расселись, как Седьмой дан обратился с приветствием по всем правилам
этикета:
- Сэнсэй, вы, должно быть, очень устали с дороги. Прошу вас не
сердиться...
В тот вечер Мэйдзин выпил немного сакэ и говорил, живо жестикулируя.
Седьмой дан вспоминал свою юность и рассказывал о семье. Спустя какое-то
время Мэйдзин обратился ко мне и предложил сыграть в сеги, но увидев мои
колебания, тут же сказал:
- Ну ладно, раз не хотите, а как вы, Отакэ-сан? Партия в сеги заняла
около трех часов, выиграл Седьмой дан. Утром Мэйдзина брили в боковой
пристройке возле ванной комнаты. Должно быть, он готовился к завтрашнему
сражению. Стул для бритья взяли первый попавшийся, на нем не было
подголовника, какие бывает на парикмахерском кресле. Поэтому супруга
Мэйдзина стояла позади стула и поддерживала его затылок.
Вечером приехали судья партии Онода Шестой дан и секретарь Ассоциации
Явата, и мы все играли в сеги и в нинуки. В нинуки - игре, которую также
называют корейским гомоку, Мэйдзину не везло. Он проиграл несколько партий
подряд и сказал, обращаясь к Оноде Шестому дану:
- Онода-сан силен, очень силен..., - и поцокал языком.
Я сыграл партию в Го с корреспондентом нашей газеты "Нити-нити-симбун"
по фамилии Гои. Онода Шестой дан вел запись нашей партии. Шестой дан в роли
секунданта - такой чести не удостаивался даже Мэйдзин. Я играл черными и
выиграл с перевесом в пять очков. Потом эту партию опубликовал журнал
Ассоциации - "Кидо".
За день все отдохнули от трудной дороги в Хаконэ. 10 июля, наконец,
должно было начаться доигрывание. Утром в день доигрывания Отакэ Седьмой дан
казался совсем другим человеком. Он поджимал губы, раздраженно передергивал
плечами, чаще, чем обычно, ходил по коридору, стараясь настроиться на игру.
Его маленькие глаза с припухшими веками светились вызовом.