"Вера Кауи. Магия греха (Двойная жизнь) " - читать интересную книгу автора

из могилы даже мертвеца, она, передернувшись от отвращения, проглотила ее и,
поставив рядом будильник, легла отдохнуть. Когда зазвонил будильник, она
открыла глаза, четко представляя себе, где находится и что ей надо делать.

Когда перед ней открылась дверца "Кадиллака Севилл", Элизабет набросила
черный бархатный плащ и, выйдя из машины, направилась к длинной лестнице,
ведущей к входным дверям огромного дома. Она шла уверенной походкой,
оставляя за собой шлейф изысканного аромата дорогих духов. Войдя в мраморный
зал, она позволила плащу немного приоткрыться, выставив на обозрение
красивые ноги в тонких черных чулках и короткое, до колен, алое платье с
целым морем блесток, сверкавших, как бриллианты. На ногах у нее были
ярко-красные атласные туфельки с прибитыми к ним стилетами. Поверх густых
светлых волос повязана алая атласная ленточка, а в ушах сияли целые люстры
из бриллиантов чистой воды.
Подошедший к ней дворецкий поклонился и пригласил следовать за ним
вверх по лестнице. Он привел ее к двойным дверям, одну из створок которых
открыл, позволив женщине войти. После этого он тихо закрыл за ней двери. За
столом, в свете затемненной лампы, сидел смуглый мужчина, одетый в тельняшку
и брюки моряка. Он явно ждал ее, потому что, когда Элизабет вошла, сразу же
встал и подошел к ней. За столом располагался настоящий бар, только без
бармена. Освещен был только стол да еще край огромной кровати. Все было
отделано черным бархатом.
Когда он приблизился к женщине, она стала ускользать от него, как бы
дразня и играя, и протянула руку. Он полез в карман и вытащил оттуда монеты,
которые тихо зазвенели, падая ей на ладонь. Поставив ногу на кресло, она
приподняла платье, показав ему тонкий блестящий чулок с черной подвязкой, в
которой исчезли деньги. Где-то рядом в темноте раздался тихий вздох.
Моряк подошел к старомодному патефону 1910 года выпуска и поставил
пластинку. Они танцевали танго, тесно прижавшись телами, и не отрываясь
смотрели друг другу в глаза. Они медленно кружились, качались, плыли,
куда-то проваливаясь, и вздрагивали. Когда закончилась мелодия, моряк уже
был явно перевозбужден. Он взял руку своей партнерши и прижал ее к брюкам
между ног. Подарив ему взгляд, полный соблазнительных обещаний, она
загадочно улыбнулась и отстранилась от него, томно прогнувшись в спине.
Когда он добрался до "молнии", дрожащие пальцы резко дернули ее вниз.
Платье упало. Под ним не оказалось ничего, кроме черных чулок. Моряк
опустился на колени и, обхватив бедра Элизабет, погрузил лицо в
огненно-рыжий шелк волос там, где соединялись ее ноги. Она запустила руки в
его густую черную шевелюру и оторвала от себя, медленно показав глазами на
край огромной кровати с многочисленными подушками. Лампа на столе потухла, а
над кроватью зажегся другой светильник, осветив ее теплым золотым светом.
Моряк и женщина направились к кровати, и целый час они, используя самые
разнообразные позы, занимались любовью. Их тела медленно двигались в мягких
бликах затемненной лампы. Они не произнесли ни слова, единственными звуками
были только их хриплые, возбужденные вздохи, шлепанье тела о тело, негромкие
вскрики, полные неописуемого удовольствия стоны и уже в конце - неистовые
колебания кровати и общий полустон-полукрик высшего наслаждения. Потом свет
выключился. Из-за черной бархатной занавески в углу комнаты раздался
какой-то стон, скорее стон боли, чем удовольствия. Следом за ним послышался
долгий глубокий вздох и еле слышный звук закрывающейся двери. Через тридцать