"Джон Кац. Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я" - читать интересную книгу автора

У нас троих была любимая игра. Я прятался где-нибудь в доме и оттуда
один раз "тявкал", побуждая их искать меня, - в конце концов, это же были
охотничьи собаки. Они рыскали по всему дому, принюхивались, взлаивали,
носились из комнаты в комнату. Стэнли всегда обнаруживал меня первым, он был
активнее Джулиуса. Заканчивалась игра всеобщим восторгом и, конечно,
печеньем в награду для всех; точнее для двоих.
Чужие собаки, признавая дружелюбие моих, редко их задирали. Если же
такое случалось, оба моих пса уклонялись от драки в явном замешательстве,
стараясь поскорее со всем этим покончить. Что касается Джулиуса, то у него
никогда не хватало энергии для того, чтобы вступить в бой.
Если появлялся ребенок, даже едва начавший ходить, мои собаки
усаживались, помахивая хвостами, и ждали пока он подойдет, чтобы его можно
было лизнуть. Часто, особенно в хорошую погоду, нам нелегко было завершить
прогулку: и взрослые, и дети выходили из своих домов, чтобы поздороваться с
нами, погладить собак и поиграть с ними, даже просто пройти рядом какую-то
часть пути. Водители грузовиков и работники службы экспресс-доставки товаров
тоже с ними дружили. "Мои собаки или очень мудрые, или очень глупые", -
часто думал я. И то, и другое могло объяснить, почему они никогда не желали
зла ни одному живому существу, никогда никого не обижали.
Зачем же было вводить в такую прекрасную компанию этого бордер-колли,
очень возбудимого, с бешеной энергией и комплексом неполноценности?


* * *

Почти все, кого я знал, задавали мне этот вопрос. Зачем выписывать из
далекого Техаса столь странное животное, раз у меня уже есть две собаки,
которых я нежно люблю, жизнь с которыми так хорошо налажена? Собаку крайне
неспокойную, постоянно напряженную и взвинченную? Зачем взваливать на себя
заботы по ее дрессировке, расходы, возможные неприятности, наконец?
Вообще-то за мной уже числились поступки, которые трудно назвать
благоразумными: покупка хижины в горах, отказ от хорошей работы и даже от
карьеры. Пожалуй, я сам был немного неспокойным и взвинченным.
Быть может, за этим стоял страх перед неким "окостенением" -
состоянием, когда тело еще бодрствует и живет, но разум уже застыл, подобно
тому как застывает цемент. Когда я слышу разговоры о том, что наша
цивилизация гибнет, что молодежь теперь "совсем не та", что массовая
культура невероятно вульгарна, а интернет вообще грозит нам всевозможными
бедами, меня охватывает чувство тревоги. Я вижу перед собой людей, чей
жизненный механизм явно ржавеет. Смерть страшна, но для меня страшнее эти
ранние ее предвестники, частичное умирание души, утрата способности расти и
учиться. Может быть, именно это ощущение и подтолкнуло меня к новой
авантюре.
Есть и другое объяснение. Детство мое было нелегким, и мне всегда
хотелось, чтобы нашелся кто-то и позаботился обо мне и моей сестре. Теперь
мне выпал шанс самому стать таким благодетелем для другого живого существа -
для Девона: взять его к себе и заботиться о нем.
Еще одно: появление в семье ребенка было, я уверен, самым главным,
самым замечательным событием в моей жизни. Мне нравилось быть отцом; я
гордился тем, какой я отец, но в основном потому что у меня был такой