"Джон Кац. Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я" - читать интересную книгу автора

достоинствами породы, вспомнить о тех временах, когда связь человека с
собакой была особенно важной не только для работы, но и для самой жизни.
С моими лабрадорами мне этого испытать не удалось. Да, их родословная
начиналась еще где-то в Англии, длинный список их предков висел у меня в
рамке на стене кабинета, там было множество всяких наград и отличий. Я
мечтал о том, как буду стоять на берегу и бросать в воду палку или мяч, а
лабрадоры будут их приносить. Вместо этого день за днем, одно лето за другим
мне приходилось сидеть на берегу с женой и дочерью, с Джулиусом и Стэнли и
смотреть спектакль, который разыгрывали передо мной другие.
Едва выйдя из щенячьего возраста, Джулиус как-то попробовал войти в
воду, потрогал ее лапой, как пробует воду ногой какая-нибудь старушка на
пляже в Майами. Нет. Слишком холодно и камни на дне колют лапу.
К тому же, как сказал мне с усмешкой местный ветеринар, когда я принес
к нему Джулиуса с пораненной кровоточащей лапой, собака эта слишком нежная,
и, видимо, склонна к аллергии. Песок на пляже вызывал раздражение
чувствительных подушечек его лап, соленая вода их разъедала. Однажды я взял
Джулиуса с собой на прогулку в дюнах и под конец он сильно хромал, последние
четверть мили мне пришлось его нести. В то время он весил уже немало, так
что на этой прогулке нам обоим пришлось тяжело.
"Может быть, приобрести для него ботиночки?" - предложил ветеринар,
едва сдерживая улыбку. "Ну, нет", - ответил я холодно. Мой лабрадор не будет
разгуливать по пляжу в ботиночках. Пусть его охотничьи таланты оставляли
желать лучшего, зато гордость была непомерной. Да и о моей следовало
подумать.
Не хочется вспоминать, сколько я покупал всяческих игрушек, чтобы
бросать их в воду; как я потом уговаривал Джулиуса сплавать за ними, а он
стоял, помахивая хвостом и виновато на меня глядя. Иногда я сам плыл за
игрушкой или мячом в надежде, что он последует моему примеру. "Молодец!" -
хвалила меня дочь, когда я возвращался с мячом; она была в том возрасте,
когда дети особенно склонны к иронии. Увы, никакие мои ухищрения не
помогали. Иногда, впрочем, Джулиус входил в воду, правда, не глубже чем по
щиколотку. Выглядел он при этом несчастным. Я знал, что собака делает это
для меня.
Сам Джулиус не проявлял интереса к плаванью. Просто не любил. Ну и что
из того? Я ценил в нем его собственный незаурядный дар. Стала бы
какая-нибудь другая собака сидеть часами у моих ног, пока я щелкаю клавишами
своего компьютера?
Стэнли, казалось, был не совсем безнадежен, мог часами гонять мяч и
любил плавать. Правда, только в озере или в пруду. Никаких больших волн. Он
даже охотно бродил в прибое, но при первом же сильном ударе волны сразу
убегал на берег и укладывался подремать. Рядом плавали и ныряли будто
рожденные для океана лабрадоры, но это не производило на него никакого
впечатления. Пожалуй, если вдуматься, эти чужие собаки выглядели
глуповатыми: словно дрессированные морские львы, выступающие перед публикой.
Разве серьезное занятие - гоняться за плавающей палкой?
Иногда я уводил своих собак на берег залива. Вода здесь была теплее, а
вместо волн лишь небольшая рябь. Тут Стэнли согласен был сплавать за
брошенной в воду игрушкой. Джулиус, лежа не берегу, наблюдал.
Зато вид у моих собак был прямо-таки королевский. Случайно взглянувшему
на них человеку могло показаться, что они просто отдыхают и вот-вот вновь