"Джон Кац. Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я" - читать интересную книгу автора

на шоссе.
Контакт глазами - очень важная вещь для бордер-колли. Об этом написано
во всех книгах; оказывается, для них это один из способов подчинить себе
скот. Возможно, Девон отреагирует на мой взгляд. Даже минутная приостановка
в его сумасшедшем беге даст мне возможность схватить его. Я видел, как он
оценивает расстояние между нами, полицейских позади меня, преграждающих ему
путь, а за ними еще и столпившихся людей, привлеченных необычным зрелищем.
Он, видимо, был приучен к послушанию. "Жди, Девон! Жди!" - возможно
спокойнее повторял я. "Все хорошо. Я твой новый друг. Все хорошо. Жди. Мы
пойдем домой". Можно было надеяться, что это монотонное повторение успокоит
его. Сам я дышал тяжело и обливался потом.
Я вытащил из кармана печенье, положил на пол и подтолкнул к нему. Он
печенье проигнорировал с видом почти презрительным. Не думаю ли я, что его
можно так легко купить? Пес выглядел оскорбленным.
Нетрудно было увидеть, как он прикидывает в уме: получится ли убежать?
Нельзя ли прорваться сквозь всю эту толпу? Внимание его на мгновение привлек
транспортер, который как раз включился: быть может, путь на свободу здесь?
Внезапно он слегка расслабился, как будто отказавшись от каких-то намерений.
Видимо, он решил, что терминал не ведет туда, куда ему хотелось бы попасть.
Я потихоньку полз к нему на коленях, продолжая спокойно его уговаривать;
так, вероятно, чувствует себя посредник на переговорах об освобождении
заложников. Мое беспокойство усиливалось, - приближался самый трудный
момент.
"Жди", - сказал я на этот раз более твердо, подняв руку. "Жди, Девон.
Все хорошо". Видимо, это его слегка позабавило, и он, наконец, обратил на
меня внимание. Теперь пес захотел понять, что я делаю, наклонил голову, с
любопытством следя за моими жестами, стал вслушиваться в то, что говорю,
явно пытаясь составить обо мне представление.
Я подполз ближе, так что смог почесать его за ухом. Он позволил мне
это. Полицейские собрались уходить, но тут закричал какой-то ребенок, Девон
испугался и опять ощетинился. Однако я снова почесал его за ухом и похлопал
по плечу. Тут мне удалось нащупать его ошейник и пристегнуть поводок. Он не
сопротивлялся, не пытался убежать; он просто, не отрываясь, смотрел на меня.
Видимо, поводок как-то успокоил его. Пес, наконец, понял, что от него
требуется, понял, что должен идти со мной. Полицейские, ворча, но все же с
облегчением вздохнули и удалились, чтобы заняться более важными делами. В
конце концов, Девон никому не причинил вреда, никого не покусал.
Люди, собравшиеся вокруг нас, переговаривались, восхищаясь красотой
собаки. Сочувственные возгласы раздались, когда я сказал, что Девон прибыл
из далекого Техаса, что это был его первый полет и что меня он видит первый
раз в жизни. А пес действительно был хорош, этот бродяга, который весил,
наверно, не меньше двадцати килограммов.
Я тронулся, наконец, держа поводок в левой руке, и Девон поплелся со
мной, но явно колеблясь, поскольку мне приходилось тащить за собой еще и
контейнер, с которым он не желал иметь ничего общего.
"Рядом!" - попробовал я скомандовать, но Девон никак на это не
отреагировал. Вообще-то он не собирался удирать. В этом новом мире кроме
меня у него теперь не было никого.
Мы вышли из здания аэровокзала и, пройдя мимо бесконечных рядов машин,
добрались до моего фургона. Сперва Девон дергался то в одну сторону, то в