"Петр Катериничев. Любовь и доблесть" - читать интересную книгу автора

оправданной, а положение - неуязвимым. И еще - брови, сросшиеся над
горбинкой носа, черные как смоль; они усиливали повелительность и
властность его странного взгляда. Фокий Лукич вдруг понял, ч т о он всегда
подсознательно пририсовывал к породистому лицу и статной фигуре Грифа:
монокль и генеральскую форму вермахта. Да-да, именно вермахта, а не СС:
этот человек выглядел аристократом, а не мелким провинциальным бюргером,
пробившимся к вершинам власти: такому власть принадлежала по праву
рождения.
Гриф подошел к бару, выбрал себе шотландское виски, открыл
холодильник, насыпал льда, долил спиртным, сделал глоток.
- Что за дичь ты нес, Фока? Какие скоты, какие хищники? Ты чего, Ницше
вечор обчитался, белокурую бестию решил из себя тут изобразить? Так бедный
Фридрих свои творения в дурдоме сочинял, где и сидел безвылазно. И - кончил
плохо. То ли паралик его гэкнул, то ли кондратий хватанул. Ну да ладно он,
неукротимый шизофренствующий германоид, а тебя с чего сегодня перемкнуло
эдак, селянин, колхоз тебе папа?
Вместо ответа, Фокий Лукич выпил еще коньяку и, казалось, охмелел
совершенно. Он надул губы по-детски и слезливо пожаловался:
- А чего он?
Всхлипнул, пошел к своему креслу, долго всматривался в дорогую кожу,
словно проверяя, не оставил ли там посетитель змею, вздохнул и прямо-таки
ухнулся задницей в кресло. Иноземная мебель податливо прогнулась дюралем
каркаса и приняла форму тела сидельца. Сейчас Фокий Лукич почувствовал бы
себя вполне уютно, если бы не Гриф: во время всего разговора он сидел в
комнате отдыха, скрытой декоративной панелью, и слышал весь разговор. Вот
это, как и присутствие Грифа сейчас в кабинете, было Фокию Лукичу
неприятно.
- Н а теперь чего надулся, как копеечный презерватив? Брось. Крутизну
качать будешь перед своими тщедушными писаками. А я тебя, Фока, как
облупленного знаю. И успокойся: ты стал играть с этим пареньком в те игры,
в каких он дока.
- У него взгляд убийцы, - хрипло выговорил Бокун.
- Вот-вот. Кто на что учился. Территория войны - его территория. А ты
ему грозить вздумал.
- А чего он...
- Прекращай сетовать. Давай по делу поговорим.
Бокун пожал плечами.
- Где ты вообще подобрал этого самородка?
- Порекомендовал кто-то. Из моих. - Бокун наморщил лоб. - Гусина
Валентина Ивановна.
- Она что за птица?
- Заведующая отделом культуры. В "Курьере".
- Серьезная тетка?
- Весьма.
- Так что ж она, серьезная, тебе такого котенка в мешке подложила?
Который вполне может сойти за леопарда? Да не морщись ты! Мужское обаяние с
бабами черт-те что творит.
- Да какой там - она в годах женщина.
- Годы любви не помеха.
- Брось, Сергей Оттович. Ты же видел этого франта. Позарится он на