"Нина Катерли. Коллекция доктора Эмиля (Авт.сб. "Окно")" - читать интересную книгу автора

Нина Катерли.

Коллекция доктора Эмиля

-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Окно". Л., "Советский писатель", 1981.
OCR spellcheck by HarryFan, 3 November 2000
-----------------------------------------------------------------------


1

Даже глаза открывать было тошно. Тусклый свет почему-то все время
трусливо моргающей лампочки падал на пыль в углу, как раз напротив дивана,
на котором он лежал вниз лицом; пыль эта сбилась комками, похожими на
мертвых мышей, а сбоку на окне жухлая занавеска съежилась, брезгливо
подобрав мятые края, точно противно ей было касаться грязного подоконника.
Лаптев застонал и уткнулся лицом в ковер. Запах от ковра был тоже
пыльным. Все это и пружина, выпирающая прямо в живот, раздражало, а больше
всего - нет, уже не раздражало, а злило ощущение собственной нелепости,
никчемности, неумения ничего организовать в своей жизни. Ничего! Ладно бы
еще просто не везет, так ведь эту его патологическую неудачливость
чувствовали другие и, конечно, шарахались, как от больного холерой.
Сегодняшний день - вовсе не исключение, и все-таки почему эта история с
докладом должна была произойти именно с ним? А с кем? Если не с ним, то с
кем? Не с Рыбаковым же!
Думать о докладе было невозможно: дергалось что-то внутри и даже
снаружи, в шее, и благоразумные мысли торопливо, гуськом перебегали на
другое. Лаптев лежал с закрытыми глазами на диване, а они, мысли, ползали,
как тараканы. Дотошно пересчитали они оторванные пуговицы на рубашках,
плохо отглаженных в прачечной, отметили беспорядок на полках, с
отвращением дотронулись до недавно засунутого в угол комка мокрых носков,
полюбовались на моль, которая исступленно жрала старый и уже не модный, но
единственный выходной костюм. Каждодневная одежда в лице только что
стащенного через голову и вывернутого наизнанку свитера висела на спинке
стула, перевив в узел рукава, будто ломала в отчаянии руки.
Дождь за окном шумел и плескал и хлюпал со вчерашнего вечера, от
которого Лаптева отделял длинный, отвратительный, как всегда неудачный
день.
Утром на совещании у начальника лаборатории при всех, а это особенно
"приятно", сказали, что ехать в Москву на конференцию Лаптеву не придется,
потому что доклад его, надо сказать со всей прямотой, оказался при
ближайшем рассмотрении малоинтересным, не содержащим сколько-нибудь
полезной информации и, по существу, представляет собой беспомощную
компиляцию из всем известных надоевших книг и статей. К тому же, не
обессудьте, плохо написан.
- Ученическая работа, - сказал начальник, - нельзя с таким... понимаете
ли... сочинением выйти на трибуну всесоюзной конференции. Нельзя.
Воспоминание о лицах сотрудников, на которых сперва расцвело
злорадство, а потом проступило удовлетворение: как же, все правильно, так