"Нина Катерли, Е.Эфрос. Сказание о Громушкиных (Повесть в двух историях) " - читать интересную книгу автора

мимо дома этих Громушкиных, где наш с Вами дуб, заглянул в дупло - вдруг там
внеочередное письмо. Письма не нашел, зато на участке были люди - человек
лет сорока - сорока пяти и девочка, которой я бы дал лет восемь, в пуховой
шапочке с длинными ушами. И я вдруг подумал: а что, если все, о чем Вы
пишете, правда, и девочка - Вы? Я даже хотел окликнуть ее, но в это время
отец громко скомандовал "Юлька, домой!" И это окончательно сбило меня с
моего материалистического панталыку.
Честно признаюсь: не написал Вам сразу, потому что, прочитав Ваше
последнее письмо, решил, что мистификации и розыгрыши мне ни к чему, стар я
для всевозможных игр. Надо зарабатывать на хлеб, чем получится, и жить так,
как я живу - одинокой, размеренной жизнью. За эти две недели я ездил в город
всего один раз, побывал на заседании литературного объединения "Голоса
молодых", где не услышал ничего интересного, кроме того, что бывший
руководитель этого объединения Д., старый мой знакомый, в конце этого месяца
или начале следующего в очередной раз соберет в клубе какого-то завода
непечатающихся и, как он говорит, гениальных авторов. Он обещал мне
сообщить, когда и где это будет, и я, наверное, съезжу, послушаю гениев,
если силы найдутся.
Но я отвлекся. Решив, что переписка с Вами мне не нужна, я задержался с
ответом, а сегодня вот встал, на улице солнце, синицы скачут под моим окном,
клюют крупу, которую я для них насыпал. И я подумал: нельзя быть таким
старым, трусливым сухарем, - вот хочет милая молодая особа переписываться со
мной, который, вроде, никому уже не нужен, придумала забавную историю, чтобы
все выглядело романтично, - дупло, предсказания моих будущих успехов и
проч., так почему я должен от всего этого отказываться? Это, в конце концов,
просто интересно. Вот и пишу. Кстати, хочу напомнить Вам, что по возрасту
мог бы быть Вашим дедом... это если Вы, действительно, родились в 1967 году.
Тогда Вам сейчас только восемь лет, что исключает возможность писать такие
"взрослые" письма. Ну, а если Вам тридцать восемь, дело другое, тогда я мог
бы быть Вашим отцом.
Но я пришел вот к какому выводу: по существу, Вы предлагаете мне некую
игру, и я готов принять ее условия: Вы живете в XXI веке (до которого я
доживу вряд ли), прилетаете сюда на своей волшебной Машине, приносите письма
оттуда, из прекрасного далека, а я Вам отвечаю отсюда, из моей бренной
жизни.
И это именно Вас, восьмилетнюю, в белой пуховой шапочке, я видел
бегающей по заснеженному участку. И хорошо, что не окликнул и ни о чем не
спросил - согласно правилам нашей с Вами игры я не должен ничего больше
проверять и выяснять. И подозревать в том, что кто-то Вас подослал, тоже не
должен, это стыдно и низко.
Итак, играем! Жду Вашего письма. И вопросов - ведь Вы же хотите что-то
обо мне знать, хотя и так знаете удивительно много, в том числе того, что
еще не произошло, то есть Вы, милая фантастка, сочинили, чтобы меня утешить
и обнадежить. Но... играем...
Ваш Сергей Валентинович из "прошлого" века.
15 октября 1975 года.
Р. S. Почему-то через дупло Ваше письмо шло дольше, чем по почте.

Дорогой Сергей Валентинович! Спасибо Вам, спасибо, спасибо! За доверие.
Не в том дело, что Вы, якобы, иногда начинаете верить в мои, как Вы