"Елена Катасонова. Алгоритм счастья " - читать интересную книгу автора

- Нет...
- Ты мне расскажешь. Вы же придете сюда.
- Ладно.
Рите радостно ему подчиняться. Она всегда будет подчиняться ему.
Под землей, в метро, мокро и душно. Стены сплошь оклеены листовками.
Их молча, внимательно, хмуро читают. Две пожилые женщины в темных скользких
плащах взывают к читающим:
- Идите на площадь! Мужчины! Вы-то что здесь, делаете?
Рита трогает одну из них за рукав.
- Успокойтесь, нас там много - Да? - радуется женщина.
Вот и Манежная. А на нее не пускают! Хорошо хоть удалось выбраться из
метро: выход почему-то открыт. Да, но что же делать? - Идите все к
Моссовету! - словно подслушав Ритины мысли, кричит какой-то мужчина с
троллейбуса - тоже в рупор. - Митинг перенесен к Моссовету!
От Манежной до Моссовета всего один квартал, но какой... Вдоль по
Тверской, по обе стороны, стоят рядами омоновцы - в касках, бронежилетах,
со щитами, дубинками. Кто они, вообще говоря, такие? Рита не очень-то
знает. "Спрошу потом у Олега..."
Она идет вместе со всеми как сквозь строй. Впереди - вот он уже,
Моссовет. И вдруг люди начинают оглядываться - туда, на Манежную площадь,
танки перегородили за ними Тверскую. И - что это? - из переулка, где было
когда-то кафе "Отдых", тоже выползают танки, а им навстречу, из узкой
улочки у Моссовета, - бэтээры. Вот-вот замкнется кольцо, и окажутся все в
ловушке. "Им и давить нас не придется, - со странным спокойствием думает
Рита. - На таком пятачке сами друг друга подавим... Надо держаться
середины, чтоб не прижали к стене,.. А я так и не объяснилась с мамой ."
Но танки и бэтээры, не сойдясь всего ничего, останавливаются и
пропускают людей к Моссовету, - Где тут логика? - нервно посмеивается
какой-то очкарик. - И что там, на балконе, написано? Ни черта не вижу!
- "Путчисты пойдут под суд, - читает для него Рита. - Не идите с
ними!"
Начинается митинг.


***

Если бы Рите кто-то сказал, что она может идти в огромной разноцветной
колонне и кричать, выбрасывая вверх кулак: "Нет - хунте.!" - она бы ни за
что не поверила. Сроду не ходила ни на какие демонстрации, всегда ей
казалось это глупым, ненужным. И мама тем более не ходила: берегла голос и
вообще себя. Но разве сравнить те, никому не нужные, демонстрации с этой?
Что все годы, собственно говоря, демонстрировалось? Лояльность властям?
Теперь же они протестовали и требовали, и Рита чувствовала в себе такую
свободу и силу, такую прекрасную общность с идущими рядом, какой не
чувствовала никогда.
- Нет - хунте! Нет - хунте!
Их было много. Они запрудили собой всю улицу.
И они были силой. Парень, шагавший рядом с Ритой, показал куда-то в
небо:
- Смотрите, кто это?