"Елена Катасонова. Алгоритм счастья " - читать интересную книгу автора

видит, как мама крестится. "Может, не надо было мне уходить, - тревожится
Рита. - Так ведь велели!
Начнется что-то серьезное, а мы тут попадаем в обморок,.." И она
ставит будильник на шесть утра.
- Я тебя не пущу, - слабо говорит мама, явно не веря в действенность
собственных слов.


***

Полночи слушает Рита "Эхо Москвы", положив под подушку приемник.
Сообщения тревожные, нервные: в Москву идут новые танки - на смену тем
белобрысым мальчикам и их командирам, не очень решительным. Похоже,
готовится штурм. "Ах ты, дурочка! Для танка это совсем не преграда, -
вспоминает Рита. - А что преграда? Мы. Ты и я. И этот старик..." Там, у
пятого подъезда, вместе с другими стоит против танков ее безоружный Олег.
- Они не решатся нас раздавить...
Но ведь в Китае решилась. И в Тбилиси. И в Вильнюсе... За прошедший
день Рита узнала многое - то, что как-то проходило мимо ушей, скользило по
краю сознания. Значит, танки. А в них, наверное, уже не мальчики. И с этими
танкистами никто, как с теми, вчерашними, не разговаривал, листовки им не
давал... В три часа радио замолчало, и Рита мгновенно провалилась в
глубокий сон. Казалось, только закрыла глаза, а уже утро, звенит,
заливаясь, будильник. Тут же, еще не встав, включила "Эхо".
- Поезжайте к Белому дому! - призывал взволнованный голос. - Смените
тех, кто провел здесь ночь. Они замерзли, устали! - "Значит, не было
штурма. Слава тебе, Господи!"
Дождь льет как проклятый, как нанятый. Тихо, словно вор, Рита
выскальзывает из постели, влезает в брюки, натягивает на себя свитер.
Ничего себе август!
И тут входит мама. Боже мой, мама! Да она сроду раньше десяти не
встает.
- Доченька, не уезжай, - жалобно просит она. - Там страшно.
- Мне страшно дома, - отвечает Рита, и это правда. - Там страх
проходит: нас много.
- Что я буду делать, если с тобой что-то случится?
Мамины глаза наполняются слезами. И, глядя В эти полные слез глаза -
не помнит Рита, чтобы мама из-за нее когда-нибудь плакала, - не успев
сообразить, что такое она говорит, Рита врезает матери ев всей жестокостью
молодости:
- Ничего, у тебя есть твоя опера. И Аркадий Семенович.
Слезы высыхают сразу, будто кто стер их платком. Мама смотрит на дочь
долгим взглядом.
- Спасибо. Утешила.
Она поворачивается к Рите спиной, идет на кухню.
- Я буду тебе звонить, - говорит ей вслед, сразу раскаявшись, Рита.
- Да-да, позванивай, - иронически отвечает мама.
Потом останавливается и пробует отговорить дочь в последний раз:
- Что, собственно говоря, ты можешь сделать? Ведь ты женщина.
- - Нужно присутствие, мама, - виновато объясняет Рита. - И еще йод,