"Валентин Петрович Катаев. Литературные портреты, заметки, воспоминания" - читать интересную книгу автора

пальцами и покачивается с носков на каблуки и обратно.
Четко, типично, верно, убедительно. Очень похоже на словесную живопись
Горького - всегда острую, гравюрную, сильно запоминающуюся.
Наконец, царь Федор...
Сыграть эту роль после Орленева и Москвина...
Это более чем смело. Но Хмелев уверен в себе. Он лепит образ
слабохарактерного царя по-своему, по-хмелевски.
И опять же - руки.
Теперь они длинные, вялые, с длинными пальцами, белыми до голубизны.
Почти лазурные, прозрачные пальцы душевнобольного, и в них, в этих нервных
пальцах, безжизненно повис легкий шелковый платок.
Хмелев играет платком. Вот он приложил его к темени с жидкими,
приглаженными, плоскими волосами. Он струящимися движениями - сверху вниз -
вытирает пот со вдавленных висков. Плечи согнуты. Тонкие пепельные губы
радостно и обреченно улыбаются сквозь редкие, как у покойника, усы.
Это князь Мышкин в парчовом одеянии русского царя... Царь Федор падает
на колени и ломает над головой руки. Синие тени лежат под прекрасными
глазами суздальского письма.
Трагедия окончена. У зрителей на глазах слезы. Хмелева вызывают
бесчисленное число раз. Он выходит и кланяется, приложив дощечкой узкую руку
к плоской груди царя Федора.
Трудно носить бармы и шапку Мономаха в очередь с Москвиным!
Сейчас Хмелев "ищет" Каренина.
Что такое Каренин? Что в нем главное: религия, тщеславие, страдания
уязвленного самолюбия или страдания разбитого сердца? Кто он? Эгоист и
бюрократ или бессердечно обманутый муж?
Победоносцев или Сперанский?
Но уже сейчас, с увлечением говоря о Каренине, Хмелев похрустывает
пальцами и щелкает пх суставами...
И мне вспоминается забавный случай из жизни Хмелева. На заре своей
артистической жизни Хмелев "делал" Снегирева из "Братьев Карамазовых". С ним
работал Леонидов. Хмелев был захвачен работой: он не находил себе места и по
нескольку раз в день приставал к Леонидову с вопросом:
- Леонид Миронович, скажите: у меня, по крайней мере, хоть получается
тип?
- Сами вы, молодой человек, - тип! - наконец буркнул Леонидов, вперяя в
молодого актера свой знаменитый пулевидный глаз.
Хмелев рассказывает об этом с удовольствием. Теперь у самого Хмелева
много учеников, и когда они слишком усердно пристают к своему "мэтру" с
трепетным вопросом:
- Николай Павлович, у меня получается тип? - Хмелев иногда отвечает,
делая леонидовский глаз:
- Сами вы, молодой человек, - тип!..

1936


НИКОЛАЙ ОСТРОВСКИЙ

В конце романа "Как закалялась сталь" есть место, которое трудно читать